Брат птеродактиля

В те времена еще слыхом не слыхивали о пластиковых телескопических удилищах, пределом мечтаний и предметом рыбацкой гордости была бамбуковая трехколенка, достать которую — естественно, не одну — не составило труда преданной и терпеливой Марии. Самых лучших поплавков Мишка даром по берегу речушки своего детства насобирал — там же многочисленные гуси в ту пору постоянно паслись, да кормились — лески, крючки свободно в магазине купил, какие были, грузил просто наделал из свинца, остального-прочего тоже наделал — никакого мастерства тут не требуется. И готов рыбак. Нет, конечно, хорошо б еще было надувной лодкой обзавестись. И лодки совершенно свободно продавались в магазине, что было по тем временам почти фантастикой. Однако стоили целую Мишкину зарплату за месяц. Так что на первом этапе он решил ограничиться покупкой достойных любого рыбака сапог «болотников».

Конечно, теперь пескарики, в изобилии водившиеся в своей речке, Мишку уже никак удовлетворить не могли. И он сперва за карасей взялся, до которых — пятьдесят кэмэ. Путь дальний, а карасики — что те пескарики. То есть — «неспортивно», как говорят наши рыбаки.

А «спортивно» лещей добывать, коих в ту пору вдруг несметно расплодилось в прудах да и озерах, вполне доступных моторизованному рыболову. И стал Мишка это высокое искусство с присущим ему с детства упорством осваивать, хотя быстро и без чьей-либо подсказки осознал, что рыбацкого таланта, какой из некоторых просто-таки прет, у него нет. И то, что у другого с ходу получалось, Мишка осваивал, так сказать, экстенсивным напором — беспримерной усидчивостью и частотой поездок (благо, он имел свободное время не только в календарные выходные-праздники, а и так, посреди недели). И добился-таки своего, стал такие экземпляры добывать, что родня только ахала. А по осени он еще наловчился промышлять щук на кружки.

Это было впечатляющее зрелище: как Мишка на рыбалку собирался, как трогался со двора. Мотоцикл-то — «одиночка», все, стало быть, на себе. Удочки в специальном чехле приторочены к мотоциклу сбоку, прочие пожитки — в рюкзаке, рюкзак — либо за спину, как обычно, либо — на грудь, если еще пассажир безлошадный напросился. И этакому утлому экипажу ехать, еле-еле таща не то что пассажиров, но и самого себя, заезженного почти до смерти, аж иногда сотню верст!

В конце концов у «ковровца» движок заклинило. То есть, по сути, пришел транспортному средству полный капец. Нет, его, в принципе, квалифицированный ремонтник при желании смог бы реанимировать. И такой бы специалист нашелся. Но — запчасти. Но — их цена, даже если удалось бы достать по великому блату… Да просто — данная матчасть уже не стоила столь значительных затрат!

Разумеется, Мишка три дня пировал с горя да еще четыре — в себя приходил…

И это еще огромное счастье, что она окончательно вышла из строя не на дальнем озере каком-нибудь, а почти у самой сарайки, где Мишка ее сохранял от воров и стихийных бедствий. Мишка же ни за что б не бросил просто так железного друга, такое дело представлялось абсолютно немыслимым не только ему, но и многим, хотя спроси — почему, вразумительно не объяснят. Менталитет, видимо, такой: истратить на вино всю получку — запросто, бензин тоннами жечь ради десятка жалких ершиков — хоть бы что; но в ином каком-нибудь случае — удавимся за копейку…

— Этот мотоцикл вполне себя оправдал, — без тени сомнений заявила Мария и этим квалифицированным заключением дипломированного финансиста-экономиста подвела жирную черту под Мишкиными последними терзаниями, — к следующему лету будем брать новый и с люлькой. Но при одном условии, любезный мой Мишук. Мы прежде съездим с тобой в одно место. И полечимся маленько. Потому что, сам же понимаешь, твоя пьянка уже становится совершенно нетерпимой… Понимаешь хоть?