Брат солдата (рассказы, повести)

— Мама, мы уже должны идти в школу! — сказал я. — А ты почему не собираешься, Довлет? Наверное, Курбан и Мухам уже там. Учитель ведь ждёт нас!

Ещё вчера я маме рассказал обо всём, но она, видимо, забыла, а сейчас спохватилась:

— Конечно, конечно! Неджеп у себя дома будет вас учить?

— Да, — в один голос ответили мы с Довлетом.

Мама вдруг увидела Ящик, который я оставил у порога.

— А это что за ящик ты приволок?

— Это парта! А то где же я буду сидеть?

Мама улыбнулась и больше ничего не сказала.

— Я тоже собрался! — сказал Довлет, и в это время вошли Курбан и Мухам в окружении целой толпы малышей. В руках у наших друзей были новенькие портфели.

Тут тётя Огулдурды, мама Довлета, всплеснула руками:

— Аю, Халлы, что же мы даже сечги не приготовили? Ведь наши дети сегодня в школу идут!

— Ой, и в самом деле! — Мама сразу же встала и направилась к выходу. — У меня дома где-то с килограмм шоколадных конфет есть. Я пойду принесу, вот и будет сечги.

— Я тоже поищу чего-нибудь у себя, — ответила ей тётя Огулдурды.

Мы вышли во двор, окружённые младшими ребятами. Мама вернулась с конфетами в окаре[9], а тётя Огулдурды тоже приготовила сечги: фундук и какие-то прозрачные карамельки, обёрнутые в золотистую бумагу. Они брали горстями сладости и осыпали ими нас.

— Ловите, детки!

— Берите, собирайте!

Малыши собирали конфеты, орехи и рассовывали их по карманам. Я бы, пожалуй, тоже не отказался, но нам нельзя, и мы идём, улыбаемся и не поднимаем падающих нам под ноги конфет. И вдруг Мухам быстро наклонился и схватил упавшую перед ним шоколадную конфету. Он хотел сунуть ее в карман, но я потянул его за рукав и тихонько шепнул:

— Отдай мальчишкам! Разве не знаешь, самому нельзя брать сечги, который рассыпают перед тобой. Отдай им скорее.

— Правда?

И Мухам, подбросил над собой конфету:

— Ловите!

Кто-то из малышей подхватил конфету.

МАЛЕНЬКИЙ УЧИТЕЛЬ

Когда мы пришли, Неджеп был дома один. Он сидел, обложившись книгами, и что-то писал.

— Салам, товарищ учитель! — С этими словами мы перешагнули порог.

Неджеп поднял голову:

— Здравствуйте! Но вы опоздали, а когда опаздывают, то прежде всего спрашивают, можно ли войти. Войдите заново!

Мы вышли.

— Можно войти?

— Входите, только больше не опаздывайте. Садитесь!

Мы прошли и сели на кошму. Неджеп встал, прошёл немного вперёд, потом отошёл назад и сказал:

— Нет, не годится. Так нельзя. Ученики должны сидеть за партами.

— У меня есть парта! — сказал я. — Разрешите, учитель, принести её, она у порога.

— Принеси, Кемал.

Я принёс свой ящик и сел на него.

— Молодец, Кемал. Нужно, чтобы все принесли по ящику. Я знаю, где они есть… Нет, лучше мы сделаем по-другому. Здесь, в доме, скоро будет жарко. Перейдём в сарай. Там просторно и прохладно. И кстати, там есть ящики из-под чая и несколько больших из плотного картона. Можно будет здорово всё оборудовать. Идёмте!

В сарае Неджеп сам всё расставил. Получилось очень хорошо. Из ящиков сделали нам всем парты и даже стол для учителя.

— Садитесь!

Мы сели, положив руки перед собой, как показал Неджеп. Затем, вынув из книги какую-то фотографию, он прикрепил её на стене. Когда Неджеп отошёл и фотография стала хорошо видна, я сказал тихонько Довлету:

— Это же портрет дедушки Ленина!

— Да, это он, дедушка Ленин.

Мухам тоже наклонился к нам и тихо прошептал:

— Это портрет дедушки Ленина!

Мы не поняли: повторил ли он услышанное от нас или сам узнал фотографию. Года два тому назад моему отцу дали орден за хорошую работу. Он нам, мне и Мухаму, его показывал. На одной стороне ордена тоже было изображение Ленина. Может быть, он тогда его запомнил?

— Это мой дедушка, — перебил мои мысли Курбан.

— Смотрите на него! Это не твой дедушка, — ответил ему Мухам, — а мой.

— Нет, мой! Мне папа говорил, что это мой дедушка.

— О чём вы спорите? — строго спросил Неджеп, перестав точить карандаши.

— Курбан говорит…

— Нужно встать, когда говоришь со старшими, а тем более с учителем, — напомнил Неджеп.

Мухам вскочил:

— Курбан говорит, что Ленин — его дедушка…

— Курбан правильно говорит.

Курбан повернулся к Мухаму и показал ему язык. Мухам продолжал стоять, обиженно глядя на Неджепа.

— Садись, Мухам. И не обижайся. Ленин — это и твой дедушка, и Курбана, и Кемала, и Довлета, и всех детей нашего аула, всей нашей страны. Ленин — всем нам дедушка. Понятно, ребята?

Лицо у Мухама просияло.

— Понятно, товарищ учитель! — в один голос крикнули мы.

— А теперь давайте начнём урок. — Он поднял в руке большую книгу с картинками и показал нам. — Эта книга называется «Азбука». По ней изучают алфавит, буквы.

Развернув книгу, он стал нам показывать какие-то значки, рядом с которыми были нарисованы небольшие картинки.

— Вот эти значки, — Неджеп стал карандашом, как палочкой, показывать, — это буквы. Чтоб научиться читать и писать, вы должны их все выучить. Вот смотрите, как я читаю: «а-а», «бэ», «вэ»… Чтобы легче было запомнить букву, возле каждой, — продолжал наш учитель, — нарисована картинка… Видите? Понятно?

Действительно, там был нарисован арбуз, а рядом с другим значком-буквой — баран.

— Видим!

— Понятно!