Брат теней

Но к тому времени они точно умрут. Может, лучше выбрать какое–нибудь подходящее место и дать последний бой Зверолюдям? Он снова потер глаза. Теперь он боялся уснуть. И тут он вспомнил о Луре.

Она улеглась немного выше их, на гребне, и лизала одну лапу, время от времени останавливаясь, чтобы навострить уши и прислушаться. Лура тоже могла бы вздремнуть, на свой лад, но ничто не сможет подойти и напасть, когда она сторожит их. Голова Форса упала на безвольную руку Арскейна, и он уснул.

Глава 10. ПЛЕНЕН!

Ослепительные лучи солнца отражались от маслянисто поблескивающей поверхности голых скал, вызывая у Форса боль в глазах. Трудно брести, не останавливаясь ни на миг, когда от чувства жуткого голода и пустоты в желудке тебя выворачивает всего наизнанку. Но никакой живности ни не увидели в этой странной пустыне. И ведь он еще не испытывал таких страданий, как Арскейн. Южанин что–то неразборчиво бормотал, его глаза блестели, и приходилось вести его за руку, словно уставшего ребенка. Красное пятно на перевязанном плече покрылось коркой и засохло… по крайней мере больше он не терял крови, ему только нездоровилось.

Где же конец этой земли Взрыва? Если они не идут по кругу то уже, наверное, прошли много миль по этим острым как лезвие оврагам и каменистым плато. И все–таки каждый раз, когда они взбирались на очередной холм, перед ними оказывалась погибшая земля.

— Воды… — Распухший язык Арскейна протиснулся сквозь треснувшие губы.

Все изобилие вчерашнего потопа исчезло, поглощенное почвой так, словно его никогда и не существовало. Форс прислонил здоровяка–южанина к скале и потянулся к своей фляжке, медленно, стараясь, чтобы рука не дрожала. Ни одна драгоценная капля не должна пролиться!

Но Арскейн как раз–то и пролил воду. Его глаза внезапно сфокусировались на фляжке, и он схватил ее. Вода выплеснулась из его руки и собралась в углублении камня. Форс с тоской посмотрел на нее, но все–таки не рискнул напиться жидкости, коснувшейся зараженной земли.

Он позволил Арскейну сделать два глотка, после чего отобрал у него фляжку. К счастью, южанин ослаб настолько, что не смог сопротивляться ему. Засунув фляжку за пояс, Форс огляделся вокруг. То, что он увидел, заставило его замереть на месте и пристально вглядеться в даль.

Из тени, бросаемой скалой, к пролитой воде двигалось нечто темное, зеленое, испещренное рыжевато–желтыми пятнышками, и он едва не лягнул ногой по этой твари, испытывая тысячелетнее отвращение человека к рептилиям. Но он вовремя заметил, что это была вовсе не змея, Ползущая по земле, а длинный мясистый стебелек какого–то растения. Его расплющенный верхний конец покачнулся в воздухе и упал на капельки воды, изогнувшись дугой над влагой. Потом и остальная часть этого создания выдвинулась к воде, чтобы напиться, и Форс увидел три жестких листа, окружавших высокий колос с красным бутоном на конце. Растение выпило воду, и всасывающий стебель поднялся и снова исчез в листьях, когда все это невероятное создание скрылось в тени, и наблюдателю оставалось лишь гадать, было ли это на самом деле или это жажда или голод сыграли с ним скверную шутку. Только на камне остался влажный след, покрывавший углубление, где до этого была вода.

Итак, здесь есть жизнь… пусть и чуждая для них! От вида этого растения у Форса даже как–то спокойнее стало на душе. Да, он привык к растениям, которые пускают корни и остаются на одном месте. Но в столь странном месте люди могут вполне располагаться на земле, в то время как растения разгуливают повсюду. Он рассмеялся — эта мысль показалась ему очень остроумной и занимательной, и он высказал ее Арскейну, когда они двинулись дальше. Но южанин ответил лишь каким–то бормотанием.

Их путешествие напоминало кошмар. Форсу как–то удавалось продолжать путь, снова и снова поднимая Арскейна на ноги и направляясь к ориентирам, замеченным им ранее.

Было легче передвигаться, выбрав в качестве ориентира какую–нибудь скалу или скользкую земляную дюну. Потом, достигнув этого места, впереди всегда находился новый ориентир.

Иногда он замечал движение в темно–синих тенях, лежавших под скалами и уступами. Он не знал, что там: колонии жаждущих воду растений или другие обитатели этой преисподней, следившие за путниками — да и плевать хотел он на это. Сейчас его занимало лишь одно — путь вперед, и он надеялся, что когда–нибудь, взобравшись на очередной гребень, они увидят впереди растительность привычного им мира.

Время от времени появлялась Лура, ее некогда гладкий мех стал грубым и спутанным, а бока впали, отощав. Иногда она несколько футов шла рядом с ним, после чего отправлялась разведывать дорогу, всегда настороженная, готовая сражаться. Если кто–то или что–то напали на их след и теперь шли по нему, преследуя их, то пока что они были на приличном от них расстоянии.