Брат Теней

– Однако это, – Цуржал кивнул на шкатулку, – и воспоминания того человека могут привести к величайшему открытию нашего поколения. Тот же символ, найденный в другом месте, привёл Заммерли к собранию звёздных карт на Хоумварде, и тот же знак привёл Заге к потерянной библиотеке королей священников Воланда. Итак, Лочан – цель, а место, где всё это находится, – он постучал пальцем по шкатулке, – зависит от памяти некоего Гарстеона с Воле, который теперь прожигает остатки своей жизни в Вонючей дыре.

– Говорят, от граза ум загнивает. Возможно, он уже лишился памяти, – заметил Жофре. Дело, как казалось ему, имело слишком много прорех, через которые могла пробраться неудача. Но он присягнул и теперь это было его дело, и он должен стараться как можно лучше его выполнить.

– Это можно определить, только встретив этого человека. Что, возможно, мы сможем сделать завтра.

Жофре был готов с этим согласиться.

Он отказался от удобств второй кровати в той комнате, где спал сам закатан, и занял место, как и подобает телохранителю, у порога. Ковры в этой комнате были куда теплее спальных мест, к которым он привык, и так он мог быть уверен, что никто не войдёт в помещение без его ведома.

То, что сканер, которым гордился Цуржал, должен заинтересовать Гильдию, казалось Жофре вполне вероятным. Даже в своих затерянных в горах Ложах они слышали рассказы о том, что обширная преступная сеть протягивает свои щупальца к изобретениям и открытиям. Жофре понимал, что если то, что Цуржал рассказывал о своём открытии, правда, его можно применить не только в археологических целях. Что касается его самого, то он верил, что можно заглянуть в прошлое, так как только что видел его своими глазами.

* * *

В тот же час, а именно в полночь, на Севере, в башне Ложи, священник Шагга склонил свою бритую голову над жаровней, жадно втягивая поднимавшиеся над ней струйки красноватого дыма. Он сидел с закрытыми глазами, раскачиваясь вперёд-назад в такт словам, которые произносил свистящим шёпотом. Возможно, он углублялся сверх пределов разумного. Вначале на этот путь его толкнула ненависть; теперь к ней примешивался страх. Презрение, которое он испытывал раньше, уменьшилось, этот противник оказался сильнее, чем он вначале предполагал.

В конце концов он весь сжался, словно хотел спрятаться от того, что его окружало. Искусства священства были очень старыми; то, что передавалось исша и асша, лежало лишь на поверхности сил, которые могли возбудить в себе священники. Он был учителем всю жизнь, с тех пор как принял обет, и иногда заходил в такие области, которые хоть и не были полностью запрещены, но во всяком случае, от проникновения в которые их предостерегали.

* * *

Жофре проснулся и сразу же насторожился, как был обучен. Несколько мгновений он не двигался; он смотрел из-под век, почти не открывая глаз, чтобы обмануть наблюдателя. Он был настолько уверен, что в комнате кто-то есть, что его рука под одеялом тихо, как змея, проползла до того места, где лежал кинжал, и схватилась за рукоятку.

Но он не торопился. С верхней части стен, где они смыкались с потолком, струился слабый свет, которого хватало, чтобы хорошо рассмотреть, что делается в комнате. Но он ничего не слышал, ничего не видел.

Потом его словно ударило жаром так, что он вскочил на ноги, схватившись за сумку, укреплённую на поясе справа. Там был камень, тот, который он подобрал в Куа-эн-иттер! И сквозь ткань, в которую он был завёрнут, Жофре ощутил тепло, так как худшее из этого прикосновения к пламени ослабло.

В то же время ушло ощущение чужого присутствия в комнате, словно он потушил лампу Ложи. И тепло пропало. Шагга… Шагга, это его штучки! Он был так в этом уверен, словно тот всё ещё стоял здесь, глядя на него с издевательской ухмылкой.

Священник, изгнавший его из Ложи, явно не питал к нему добрых чувств, но зачем ему продолжать вражду теперь, когда Жофре перестал осквернять Братство своим присутствием? Эта боль… Он достал камень из сумки. Теперь свечение, таившееся в глубине, прекратилось. Он помертвел и слабо переливался опаловым блеском. Но он по-прежнему излучал тепло, которое Жофре ощущал, поворачивая камень перед глазами. Что бы это ни было, оно служило противовесом силе Шагга. Возможно, было бы гораздо лучше, если бы Жофре от него сейчас избавился. Но он не мог. Было похоже, что это изделие обладает собственной силой и присягнуло Жофре.

Юноша снова спрятал таинственное сокровище. Он занял положение вглядывания в даль – это было необходимо в целях безопасности. Прислонившись спиной к входу, который должен был охранять достаточно неотступно, чтобы быть уверенным, что сможет уловить любое движение, Жофре приступил к выполнению упражнения «Опустить сердце», заставляя себя замедлить дыхание, это было обычной практикой применения воли, призванной избавиться от всяких мыслей.