Брат Волк

А Фин-Кединн протянул ему ложку, вырезанную из рога. На некоторое время Торак забыл обо всем на свете, жадно хлебая вкусный густой суп, сваренный из лосиных ножек. В суп были добавлены ломтики вяленого оленьего сердца, ягоды рябины и жестковатые безвкусные древесные грибы, которые лесные племена называют «ушами зубра». К супу полагалось по одной лепешке из толченых желудей. Лепешка была горькая, но, когда Торак разломал ее и смешал с супом, оказалась вполне съедобной.

— Жаль, что мы не можем предложить тебе ничего получше, — сказал Фин-Кединн, — но дичь сейчас попадается совсем редко.

Это было единственное его упоминание о медведе.

Торак был слишком голоден, чтобы обратить внимание на его слова. Только вылизав свою миску, он заметил, что Фин-Кединн и Саеунн едва притронулись к еде. Саеунн отнесла их миски к общему котлу и вернулась назад. Крукослик, привязав ложку к поясу, снова устроился в темном уголке жилища. Там, возле небольшого костерка, он опустился на колени и вознес духам-покровителям короткую благодарственную молитву.

Торак никогда не видел таких, как Крукослик. Этот маленький человечек был одет в грубую коричневую рубаху из оленьей шкуры, свисавшую почти до пят и подпоясанную ремнем из шкуры благородного оленя. На плечах у него красовалась теплая накидка из заячьего меха — заяц считался покровителем его племени, — выкрашенного в ярко-красный цвет, а на лбу виднелась племенная татуировка в виде красной зигзагообразной полоски. На груди у Крукослика висел довольно большой, в палец длиной, кристалл дымчатого горного хрусталя.

Заметив, что Торак на него смотрит, Крукослик улыбнулся и сказал:

— Дым — это дыхание Духа Огня. Горные племена почитают огонь превыше всего на свете.

Торак припомнил тот мир и покой, которые воцарились в снеговой пещерке, когда они с Ренн разожгли свой крошечный костерок, и сказал:

— Да, это я хорошо понимаю!

И Крукослик еще шире улыбнулся ему. После ужина Фин-Кединн попросил остальных оставить их с Тораком наедине для особого разговора.

Крукослик тут же встал, поклонился и вышел. Саеунн, издав сердитое шипение, тоже поспешила к выходу. «Что будет дальше?» — подумал Торак.

— Саеунн, — сказал Фин-Кединн, — считает, что я ничего больше не должен тебе рассказывать. Ей кажется, что завтра это будет только отвлекать тебя.

— Рассказывать о чем? — спросил Торак.

— О том, что ты очень хочешь узнать.

Торак немного подумал и сказал:

— Я хочу знать все.

— Это невозможно. Попробуй спросить еще раз.

Торак смущенно поковырялся в своих продранных на колене штанах и растерянно спросил:

— Но почему именно я? Почему именно я оказался Слушающим?

Фин-Кединн погладил бороду.

— Это долгая история.

— Неужели из-за моего отца? Неужели потому, что он был колдуном племени Волка? И врагом того калеки, который дал злому духу обличье медведя?

— Это… лишь часть той долгой истории.

— Но почему они оказались врагами? Отец никогда даже не упоминал об этом человеке.

Фин-Кединн поворошил палкой костер, и Торак увидел, что линии боли — две глубокие морщины, спускающиеся у него от носа к подбородку, — стали еще глубже. Не поднимая головы, Фин-Кединн сказал:

— А твой отец когда-нибудь говорил тебе о Пожирателях Душ?

Торак был озадачен:

— Нет. Я никогда о них не слышал.

— В таком случае, ты единственный в Лесу, кто о них не слышал. — Фин-Кединн помолчал. На лице его плясали красноватые тени. — Пожирателями Душ, — сказал он, — были семь колдунов, самых могущественных в Лесу. Сначала они никому не приносили зла, помогали своим соплеменникам, и каждый обладал своими особыми знаниями и умениями. Один был хитер как змея и всегда старался как можно больше узнать о свойствах различных трав и целебных отваров. Другой был силен как дуб и мечтал познать души деревьев и научиться читать их мысли. Ау одной колдуньи мысли летели быстрее летучих мышей. Она очень любила с помощью своей магии подчинять себе всяких мелких зверюшек. Еще один из них был человеком очень гордым, обладал даром предвидения и восхищался могуществом злых духов, однако вечно стремился научиться управлять ими. Говорят, что был среди них и такой, кто мог даже мертвых вызвать из их мира в мир живых. — Фин-Кединн снова умолк и принялся ворошить угли.

Поскольку молчание затянулось, Торак, поборов смущение, осмелился напомнить:

— Но это только пять. А ты сказал, что их было семеро.

Фин-Кединн, словно не слыша его вопроса, продолжил свой рассказ:

— Много лет назад эти колдуны объединились и стали называть себя Целителями. Они сами себя обманывали, утверждая, что намерены творить только добро — лечить людей от болезней, охранять их от злых духов и тому подобное. — Рот вождя исказила гневная усмешка. — Но это продолжалось недолго. Вскоре они докатились до настоящих злодеяний, ибо ими овладела безумная жажда власти. И они стали совершать страшные обряды, скрывшись в глубоких подземельях.

От напряжения Торак впился ногтями в собственное колено и еле слышно спросил:

— А почему их называют Пожирателями Душ? Они что, действительно пожирали… чужие души?