Братья

– Бро, – сказал мне в Вайоминге Броубитер, отказавшись вести машину. – Я не твой брат.

С того момента у нас все и полетело вверх тормашками.

Первой вышла из строя моя старая «Каталина», на самой окраине Омахи. Нас отбуксировали в город, где мы приобрели «рейнджер».

Я еще не успел подписать все необходимые бумаги, как Броу закинул свои вещи – баул с реквизитом, который он наконец-то сподобился купить, и ту самую красную сумку – в кузов. Бензин у нас всегда шел пополам, но машину я собирался купить целиком за свой счет. Но Броу настоял на том, чтобы внести половину. Возможно, он чувствовал себя немного виноватым за свои слова о том, что он не мой брат.

Мы двинулись на восток. Миля летела за милей, время от времени Броу пытался заговорить со мной о моем брате, но я больше не хотел поднимать эту тему.

– Знаешь, – сказал я ему наконец, – я больше ничего и не помню из его жизни.

Несколькими месяцами ранее на мое имя стали приходить письма с просьбой перезвонить Джонни Трампету. Джонни хотел знать, почему я игнорирую выступления в Кентукки, а я отвечал ему, что, как только позволят дела, мы с ним обязательно пересечемся.

– Ты все еще работаешь с этим большим однобровым парнем? Его, кажется, Аво зовут, да?

Джонни редко называл рестлеров их собственными именами, и я понял, что его интерес к Броубитеру не носил делового характера. Рискуя превратиться в окончательного параноика, я солгал ему:

– Видишь ли, он в последнее время отошел от наших дел. Если ему хочется заработать, он звонит в последнюю минуту. Так просто его не поймаешь.

– Тогда сделай мне одолжение, – попросил Джонни. – Как только у него выпадет несколько свободных дней, пусть свяжется со мной. Мне хочется посмотреть на его успехи.

– Заметано, – сказал я.

Той же ночью в мотеле, когда Броу уснул, я открыл его красную сумочку, чтобы посмотреть, что такое он прячет от меня, но нашел лишь деньги и его любимые безделушки.

Я сказал Мине, что давно уже отвык видеть женщину на пассажирском сиденье. Сигареты и коньяк все еще давали о себе знать, лицо было разбито, но я заставлял себя говорить. Вскоре трафик уплотнился, но мы все же продвигались. Мина показывала, куда ехать, и я замечал каждую деталь в переулках, что мы проезжали, каждую крупицу гравия. Это завораживало, но тут я вспомнил, что забыл забрать Фудзи из ювелирного магазина.

Мы приближались к Лонг-Бич. Мина попросила остановиться на выделенной площадке перед цветочным магазином, где купила букет белых орхидей.

– Мы почти что доехали, – сказала она, вручив мне букет.

– Спасибо, – пошутил я, но голос мой прозвучал искренне. – Красивые.

Мина указала на здание, напоминавшее приют. Вывеска гласила: «Снова дома».

Мы вошли в холл. Мина спросила у молоденькой девушки, где найти женщину, имя которой мне было не знакомо. Потом мы поднялись на лифте на второй этаж. Повсюду пахло лимонным чистящим средством, ламинированный пол блестел и поскрипывал под нашими шагами. Мы дошли до комнаты № 242. Одна из кроватей стояла пустая. Дальше, за открытой перегородкой у окна, помещалась вторая, с приподнятой спинкой. На кровати сидела невообразимо древняя женщина – накладывала ложечкой в свой беззубый рот желе и смотрела телевизор.

Мина подошла к ней. Старуха, почти лысая, ухмыльнулась деснами в мою сторону, и я счел за благо пойти поискать вазу для цветов. В коридоре я обнаружил стойку с разными кувшинами, взял один из них и наполнил водой из питьевого фонтанчика. Стебли цветов оказались слишком длинными, поэтому я спустился вниз и попросил ножницы.

Девушка за стойкой спросила:

– А вы член сообщества «Снова дома»? Просто я тут новенькая.

Я расправил свой седеющий хвост:

– Что, считаете, мне пора?

– Ой, нет, я не это имела в виду! Просто я могу выдать ножницы только члену сообщества. Меры безопасности, ну, вы понимаете… А я новенькая, поэтому…

– Я не собираюсь резать ими старушку, если вы это имеете в виду.

– Понимаю, – сказала девушка. – Но это правило введено, чтобы престарелые жильцы не нанесли себе травм. А увидев ваши ссадины, я уж подумала, что… Видите ли, тут уже были случаи самокалечения, хотя я лично не была свидетельницей.

Я вернулся в комнату и сказал, поднимая кувшин:

– Хотел укоротить, но…

– У вас прекрасные волосы, – улыбнулась Мина.

«Я не твой брат», – сказал мне Аво. По пути на Восточное побережье мы почти не разговаривали, скорее перебрасывались парой-тройкой слов. Пока Аво оплачивал свою половину чека в закусочной неподалеку от Атланты, я вышел и позвонил Трампету.

– Скажи, зачем тебе понадобился Броубитер? – спросил я.

– Я мог бы соврать тебе, – ответил Джонни, – но не буду этого делать. Его тут разыскивает один парень. Сам – метр с кепкой, в очках и в костюме. Выглядит довольно важным. Я сначала подумал, что он из Налогового управления или еще откуда, но он предложил мне деньги за то, чтобы я вывел его на твоего парня.

– Деньги? За Аво?

– Да, тут какая-то нездоровая фигня. Сдается мне, что твой Аво не такой уж пушистый.

– Может, это какая-то ошибка?