Братья

Боль была нестерпимая. Алекс со стоном сложился пополам. Одобрительные хлопки и приветственные крики школьников, подбадривавших Ральфа, доносились до него как будто сквозь слой ваты. Трое приятелей Ральфа, немного поколебавшись, тоже вступили в драку.

Но они мешали друг другу, и их удары не достигали цели. Алекс слегка перевел дух, хотя боль еще не отпустила его. Когда Брэд попытался схватить его за пояс, Алекс ударил его носком ботинка по голени, и тот потерял равновесие. Падая, Брэд схватил его за рукав новенькой куртки. Раздался треск, и мальчишка повалился на землю, сжимая в пальцах оторванный рукав.

В ярости Алекс оттолкнул Брэда подальше и локтем двинул Стейси в живот. Стейси отпрянул, не в силах вдохнуть воздух.

Перед Алексом стоял один Ральф. Он настолько был уверен в себе, что даже не потрудился защитить лицо. Сейчас! В памяти Алекса отчетливо прозвучал голос Большого Джека: “Левая нога согнута в колене и выдвинута вперед, вес тела приходится на правую ногу. Переносишь тяжесть тела на левую ногу, всю силу вкладываешь в удар – пошел!”

Алекс изо всей силы ударил Ральфа в подбородок, мощный удар был направлен снизу вверх. Ральф отлетел назад и рухнул на пешеходную дорожку, закатив глаза.

Однако триумф Алекса оказался недолгим. Брэд и Стейси успели вскочить на ноги и теперь с двух сторон схватили его за руки, а Томми несколько раз ударил Алекса кулаком в живот. От боли Алекс согнулся, и Томми ударил его в лицо. Алекс извивался в руках своих врагов, пытаясь лягнуть Томми ногой, но Брэд и Стейси крепко держали его руки, а Томми продолжал молотить его кулаками и коленями.

– Проклятый шпион! – приговаривал он при этом. Один из его ударов рассек Алексу бровь, и горячая кровь залила левый глаз, мешая смотреть, а вся щека горела точно в огне.

– Что вы делаете?! Немедленно прекратите! – раздался рядом гневный возглас. Мальчишки немедленно выпустили Алекса и разбежались. – Все равно я вас всех видел! – прокричал человек им вслед, и Алекс узнал голос мистера Либлиха, преподавателя математики.

Учитель в синем костюме и мягкой черной шляпе с широкими полями, которую он всегда надевал на улице, погнался за драчунами и исчез во дворе школы. Алекс покачнулся и скорчился на грязном бордюре, держась руками за живот. Его тошнило. Новая куртка окончательно испорчена: кроме оторванного рукава, коричневая гладкая кожа была сильно исцарапана и местами прорвана. “Что скажет Нина?” – подумал Алекс, но тут же забыл о своих несчастьях, увидев, что Ральф все еще лежит на асфальтовой дорожке.

Наконец он застонал и неуверенно поднялся на ноги, тряся головой словно собака, вышедшая из воды. “Видел бы меня Большой Джек!” – с гордостью подумал Алекс. Это был безупречный нокаут, достойный профессионала.

На следующее утро Нину и Алекса вызвали в кабинет директора. Мистер Холловэй стоял за своим большим столом, нервно постукивая тупым концом карандаша по страницам раскрытого личного дела. Над его головой на стене рядом с национальным флагом висел портрет Томаса Джефферсона[3]. Справа от него в шкафчике со стеклянными дверцами стояли десятки мерцающих кубков – коллекция спортивных трофеев и наград школьных команд за разные годы. В небольшом кабинете стоял застарелый запах крепкого табака.

Директор, худой человечек средних лет с редкими седеющими волосами и выступающими скулами, не производил внушительного впечатления. Поношенный пиджак свободно свисал с его узких костлявых плеч, а тогдая морщинистая шея торчала из широкого воротника серой рубашки, которая была ему явно велика. Алекс знал, что директор всегда говорил негромко и никогда не повышал голоса, однако сегодня, по-видимому, случай был особый. Он смотрел на них холодным, неприязненным взглядом, а на скулах его пылали красные пятна гнева. Мистер Холловэй даже не предложил Нине сесть.

– Я буду краток, – начал директор, и по его тону стало ясно, насколько он сердит. – Вчерашнее происшествие является позором для школы Джефферсона. Вашему поведению, Алекс Гордон, нет никаких оправданий. Я не потерплю никаких драк среди своих учеников.

– Но их было четверо против меня одного, – возразил Алекс.

– Школа еще не скоро забудет о вчерашнем скандале, – продолжал мистер Холловэй, словно не слыша Алекса. Его рука с трубкой потянулась к круглой пепельнице, но потом остановилась и вернулась обратно.

– Свидетелями драки были многие школьники. Они не только были испуганы, но некоторые даже получили увечья. – Мистер Холловэй взглянул на разбитое лицо Алекса. – Ральф Бэрр лишился двух зубов и находится в больнице.

“Так ему и надо! Поделом!” – обрадовался Алекс, однако произносить эти мысли вслух не стал. Вместо этого он сказал, отвернувшись от Нины:

– Мне порвали новую куртку...

Директор поднял руку.

– Я не позволю превращать мою школу в антиамериканское заведение!

– Что он говорит? – встревожилась Нина, но Алекс сделал ей знак подождать. Ему было очевидно, что мистер Холловэй винит во вчерашнем происшествии только его.