Братья

Илья Туричин Братья

Герои романа - братья Петр и Павел Лужины - знакомы читателям по предыдущему роману писателя "Кураж" Разлученные войной, каждый из них в меру своих сил продолжает борьбу с захватчиками Основная тема книги, написанной в приключенческом жанре, - интернациональная дружба, крепнущая в борьбе с общим врагом - германским фашизмом.

 Рисунки Игоря Жмайлова

Часть первая. ВЗРЫВ.

1

Солнце раскаляло стены домов. Воздух густел и зыбко струился. Поникла бледная от пыли листва деревьев. Голуби забились в тень, но тень не спасала, и они не вертелись, как обычно, а сидели неподвижно, распушив перья, опустив крылья и сонно прикрыв глаза.

Геннадий Чурин (под этим именем лейтенант Каруселин работал в слесарной мастерской Захаренка) медленно брел по улице. Покрытый ржавыми пятнами комбинезон расстегнут на груди. Из-под него выглядывает ворот несвежей рубашки. Стоптанные сандалии шлепают на босых ногах. Светлые потные волосы всклокочены, неопрятная борода торчит кустиками. В руках - открытый деревянный ящик с инструментами.

Геннадий Чурин не спешил. Ну кто ж в такую жару будет спешить, да еще на работу! Он остановился, присел на разогретую каменную тумбу возле ворот. Поставил ящик у ног. Достал из кармана комбинезона синий в ромашках кисет, неторопливо развязал тесемки, оторвал от сложенной газеты листок, насыпал щепоть зеленого самосада, разровнял грязным пальцем, свернул цигарку, несколько раз провел языком по краю листка. Во рту было сухо. Прихватив цигарку зубами, прижал трут к огниву, ударил кресалом, раздул на труте искру, прикурил. Откуда у мастерового человека дефицитные спички?

Мимо медленно прошагали автоматчики. Один глянул на Чурина косо, сказал что-то. Гортанная речь ленива. Жара.

Чурин даже головы не поднял. Сидел, курил. Сизый едкий дым медленно подымался над головой, не растекаясь в недвижном воздухе.

Мимо прошуршали одна за другой две легковушки с опущенными оконными стеклами. В проемах торчали распаренные лица офицеров.

Возле бывшей школы, где у немцев разместился какой-то штаб, заметно прибавилось машин. По улицам ходят усиленные патрули. Немцы готовятся к совещанию.

Что ж, и их группа неплохо подготовилась. Понемногу переправили в продуктовую кладовую взрывчатку. Заложены три заряда. Под самым носом у штурмбанфюрера Гравеса и его людей. Грохнуть должно знатно!

Осталось подключить провода да проверить, чтобы не было обрыва как тогда, когда он подрывал мост в сорок первом. И вывести из гостиницы своих людей. Впрочем, это уже не его задача, тут командует Гертруда Иоганновна. А его задача - взрыв.

Чурин докурил цигарку, бросил ее под ноги, придавил каблуком, поднялся, подхватил ящик с инструментами и побрел к гостинице.

Как и все служащие, он входил в гостиницу через двор, по черному ходу. Там у дверей стоял часовой, проверял пропуска.

Нынче ворота оказались закрытыми. У калитки стояли на солнцепеке двое автоматчиков. Вороты гимнастерок расстегнуты, рукава закатаны до локтей. А рядом - штатский с повязкой полицейского на рукаве отглаженной рубахи, в отутюженных брюках и начищенных светлых штиблетах. Голову прикрывала от солнца белая детская панамка. Тень от ее коротких полей ложилась на потный розовый лоб, а из-под тени торчал большой, облупившийся нос.

– Далеко собрался? - спросил полицейский.

Чурин заметил, что он был без оружия, видно, хозяева не очень-то доверяют своим верным "бобикам".

– На работу.

– Пропуск.

Чурин достал пропуск. Штатский взял его обеими руками, посмотрел сам, потом протянул одному из немцев, видимо старшему. Немец помотал головой:

– Найн.

– Недействителен, - сказал полицейский.

– Вот те на… У меня ж там трубы развинчены. Залить может.

– До се не залило, мабуть не зальет.

– Хозяйка фрау ругаться будет, моему хозяину пожалуется, - жалобно произнес Чурин.

– Га! - усмехнулся полицейский. - На то оне и хозяева. Чеши, кореш, отседова, а то, гляди, в тюрягу заметут.

– Да за что ж в тюрягу? - с отчаянием спросил Чурин. Он всего ждал, ко всему был готов, к провалу, аресту, перестрелке. Но что б вот так просто не пустили? Там же заряды не подключены!

– За эту… за про-фи-лактику, - смачно произнес полицейский не совсем привычное иностранное слово.

Надо было уходить. Немцев ничем не прошибешь.

– Может, вызовешь кого, фрау хозяйку или там хоть повара.

– Не можно. Ни тудой, ни сюдой. Так что отпуск тебе вышел… с этим самым… с сохранением содержания, - полицейский засмеялся, обнажив золотую фиксу, и добавил: - Чеши поздорову.

Чурин подхватил свой ящик и медленно побрел по раскаленной улице.

Что делать? Кто же знал, что они отменят пропуска, перекроют все входы? Разве такое предусмотришь? И вот все - насмарку. Риск с переправкой взрывчатки. Закладка зарядов. Кому они нужны, если не сработают? Гертруда Иоганновна уведет людей. Уведет? Сказал же "бобик" - "ни тудой, ни сюдой".