Братья

Вот тебе раз! Может, она сказала что-нибудь не так? Да нет, точно, как велела тетя Шура. Злата растерялась, но тут ее позвал Шанце. Она пошла в его каморку. Гертруда Иоганновна сидела у стола. Шанце прислонился к двери.

– Что ты должна мне сказать? - спросила Гертруда Иоганновна по-русски.

Злата покосилась на Шанце.

– Можешь при нем. Его не надо бояться.

Злата начала сбивчиво передавать все, что говорила ей тетя Шура.

– Не торопись, Злата. Еще раз, - попросила Гертруда Иоганновна.

Она слушала молча, опустив веки. Только один раз задала уточняющий вопрос. Потом встала, потерла ладошкой покрасневшую щеку.

– Спасибо, Злата. Вы все ошень хорошие люди, ошень храбрый народ. Передай, я все сделаю. Если только полушится.

Она поцеловала Злату в лоб. Шанце открыл дверь.

– Если так будет продолжаться дальше, я буду разорен! Конечно, тарелки это всего пфенниги. Но из пфенниги складываются марки! У меня не так много марки, чтобы кидать пфенниги! - Лицо Гертруды Иоганновны пылало яростью. Она вышла, ни на кого не глядя. Поварихи испуганно проводили ее взглядами.

– Попало тебе, Злата!… - пожалела одна из них девочку.

– А ну ее! - воскликнула та и залилась слезами. - Вечно… придирается… - Она плакала по-настоящему, слезы лились по щекам и приносили облегчение. Она передала все, что велели. Она спасала Гертруду Иоганновну. Фрау Копф. Нет, товарища Лужину.

Гертруда Иоганновна заболела. Второй день лежала с мокрым полотенцем на голове. Пила крепкий кофе, от которого сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Киндер лежал возле кровати. Пахло лекарствами. Шанце ходил печальный, нос его свешивался на подбородок.

Штандартенфюрер счел нужным нанести больной визит.

Он пришел днем, в предобеденное время. Петр подвинул кресло к кровати.

– Чем это пахнет?

– Мятные капли, - ответила Гертруда Иоганновна.

– Помогает?

– Ах, господин Витенберг, я так устала с этим ремонтом, с продуктами. Ведь раньше о продуктах заботился доктор Доппель. А теперь все свалилось на меня. А я всего-навсего слабая женщина. Когда я работала в цирке, упала с лошади. Расшиблась. И с тех пор бывают эти ужасные приступы головной боли.

– Но что-то должно помогать, фрау Копф?

– Только воздух. Я задыхаюсь в этом каменном мешке. Между нами, я ненавижу город. После победы я куплю домик в деревне и буду разводить цветы. Фюрер очень любит цветы. Ах, голова просто раскалывается! В прошлый раз, когда у меня разболелась голова, обер-лейтенант фон Ленц, друг покойного штурмбанфюрера, вывез нас на природу, к речке. Ах, какая это была чудесная прогулка! Я чувствовала, как силы вливаются в меня! Мальчики наловили рыбы, мы сварили уху. Это был незабываемый день!

– Вы хотите, чтобы я вас вывез к речке? - улыбнулся Витенберг.

– Что вы, господин Витенберг! Без вас тут весь город разнесут! - Она поднялась на локте, внезапно ей пришла в голову отличная мысль. - Послушайте, господин Витенберг, хотите сделать доброе дело, дайте мне машину на денек. Мы с Петером съездим к речке, на то же место. Грибы!… Любите грибы в сметане?

– Гм… Не очень. Впрочем, редко доводилось есть грибы, да еще в сметане.

– О-о!… Шанце большой спец по грибам! Ей-богу, господин Витенберг. Ведь есть же у вас сердце! Дадите нам пару солдат, таких, что разбираются в грибах. Петер захватит удочки. Дорогу я помню.

– В лесу опасно, фрау Копф. Партизаны активизировались.

– А, ерунда! С господином фон Ленцем мы ездили в такое место, где партизанам делать нечего. Там ни наших войск, ни населения нету.

Витенберг не знал, что и думать. Врет или ей действительно надо на природу?

– Когда бы вы хотели поехать?

– Вы даете машину? - обрадовалась Гертруда Иоганновна.

У нее какая-то цель. Какая?

– Возможно, - сказал Витенберг. - Так когда вы хотите ехать?

– Когда дадите машину. Завтра, послезавтра, через неделю… Чем скорей, тем лучше.

Так. Ехать ей все равно когда. Значит, определенной цели у нее нет.

– Хорошо. Я постараюсь что-нибудь придумать. Может быть, даже сам поеду с вами. Не мешает поразмяться.

– Буду только рада. Я ничем не угощаю вас, хороша хозяйка! Хотите крепкого чаю по-русски?

– Спасибо, фрау Копф. Поправляйтесь.

– Не забудете за делами про свое обещание?

– Нет. Я всегда все помню.

Он откланялся. Она откинулась на подушку, сняла сырое полотенце со лба. Она сделала все. Оставалось только ждать.

Витенберг дал машину через два дня. С Гертрудой Иоганновной, Петером и Киндером ехали два автоматчика и тот самый молоденький унтер-штурмфюрер СС, который пришел в артистическую сразу после взрыва.

Шанце принес целую корзину провизии и шнапса. Автоматчики косились на белую салфетку, которой было прикрыто все это богатство, словно мысленно старались проникнуть сквозь нее и угадать содержимое.

Подошел штандартенфюрер.

– Вы довольны, фрау Копф?

– О, господин Витенберг. Довольна, это не то слово. Я счастлива! Женщине так немного надо! Хороший кавалер. Хорошая охрана. И свежий воздух!