Братья

– Все это прекрасно, господа. Но должен предупредить вас: пока на свободе хоть один коммунист - нельзя успокаиваться. А если сюда, - дай господь, придут русские - Словацкому государству конец. Вспомните, коммунисты всегда были против словацкой самостоятельности. Вот почему вы должны, господа, вы обязаны помочь нам, немцам, разгромить русских. Это в ваших интересах, господа.

"Придут русские, придут, - злорадно подумал Павел. - Вы еще повертитесь, господа!"

Матильде было скучно. Все это - политика! Политика ее не интересовала. Она бросала на генерала долгие взгляды. Поймав их, генерал начинал перекладывать с места на место вилку и нож или вертеть в пальцах хрустальную рюмку.

Павла это отвлекало. Он не все улавливал в разговоре за столом, но одно понял: в самые ближайшие дни штурмовики и полиция пройдут "с частым бреднем". Что это такое "с частым бреднем"? Немцы передали словакам какие-то списки. Поскольку словацкие тюрьмы переполнены, они готовы, в порядке дружеской помощи, предоставить словакам места в своих лагерях. Словаки, в свою очередь, должны увеличить поставки Германии. Даже если для этого придется подтянуть собственные ремешки. Доктор так и сказал. Это в общих интересах.

Когда гости распрощались и уехали, Доппель, провожавший их, вернулся в столовую.

– Спасибо, Анна, - поцеловал он руку жены. - Все было прекрасно! - И добавил: - Как мельчают люди!

Утром садовник косил между деревьев траву. Павел поздоровался. Постоял рядом. Спросил, как бы между прочим:

– Скажите, пан Соколик, что такое "частым бреднем"?

– Просим?… - Старик явно не понял.

– Ну, бредень… сетка такая…

– Сиеть?… О!… Хитать рыбы!… Ловить…

– Ловить… Да… Вчера они говорили, что полиция и штурмовики пойдут "с частым бреднем". Я понял. Они будут ловить рыбу. По спискам.

– Рыбы?… - Старик пожал плечами. - Что есть "спискам"?

– Немцы передали им списки… Списки… - Павел вытянул левую ладонь и стал на ней писать воображаемым карандашом.

Лицо Соколика напряглось, морщины сбежались у глаз.

– Имя. Фамилия, - сказал Павел. - Соколик Ондрей.

– Понял, - старик кивнул. - Мено а приезвиско. Я есть Соколик Ондрей. Мено а приезвиско.

– Вот. Список. - Павел снова стал писать на ладони, повторяя: - Мено а приезвиско, мено а приезвиско… - И добавил шепотом: - Коммунистов.

Морщины от глаз разбежались по щекам.

– Похопил

[9]… - Садовник посмотрел на Павла внимательно. Взгляд острый, испытующий. Павлу он показался вдруг потеплевшим. - Понял… Часты сиеть… Хитать рыбы… Спасибо, приятель…

Павел повторил:

– Список. Мено а приезвиско…

– Спасибо. Ты скуточны

[10] русский. Спасибо. Мой внук - Янко. Просишь меня. Деда Ондрей.

Павел понял, кивнул.

– Список. Регистер, - старик задумчиво подвигал губами, словно жевал что-то. - Рыбы будут уйти. От часты сиеть.

Несколько дней садовник не появлялся. Павел не знал, что и подумать. И ребята не появлялись.

Матильда валялась в гамаке с книгой в руках. Вокруг нее вилась оса. Матильда отгоняла ее рукой, и гамак при каждом движении вздрагивал под ее крупным телом.

"Сеть для рыбы. Частый бредень", - подумал Павел. Сходить бы в городок, разыскать садовника. Он не знает даже, где тот живет. В какой стороне - у гор, у заводика, у шоссе?

– Графиня, вас не утомила война с осой?

– Я ее боюсь.

– А она тебя боится… Давай вылезай из гамака, пройдемся.

Оса уселась на Матильдину ногу, и Матильда так сильно хлопнула ее со страху книжкой, что вскрикнула сама.

– Теперь синяк будет.

– Хуже… - мрачно сказал Павел. - Сейчас налетят ее подруги. И от тебя останется половина.

И в самом деле рядом зажужжала оса.

– Ой!

Павел взял Матильду за руку и потянул из гамака.

– Вставай, вставай, пока цела…

– Спасибо, маркиз, вы спасли мне жизнь! Я этого никогда не забуду.

– Пройдемся?

Матильда развела толстыми руками, разом показывая на деревья, кусты, цветы.

– Где?

– По городу, - предложил Павел.

Глазки Матильды вспыхнули светлыми огоньками.

– Верно?

– Ну, я ж тебя приглашаю.

Она сделала глубокий реверанс.

– Благодарю, маркиз.

– Только если ты будешь заглядываться на встречных мужчин, я накостыляю тебе по шее.

Ах, как он знал эту толстуху!

Она оглядела себя.

– Подожди. Я только переоденусь.

– И спросись у муттерхен.

– У нее сегодня мигрень.

Матильда побежала в дом и вскоре появилась в воздушном бежевом платье, которое необыкновенно толстило ее.

– Как я гляжусь?

– Великолепно! - воскликнул Павел. - Как облако дыма из большой трубы!

– Из тебя никогда не выйдет настоящего светского кавалера, - вздохнула Матильда. - Идем!

– Ворота заперты.

– Я велела Гансу отпереть.

Из дверей дома вышел заспанный Ганс. Посмотрел на парочку и усмехнулся.

– Ненадолго, молодые люди. Вернетесь - позвоните.

– А чего там делать долго? - проворчал Павел, делая вид, что идет безо всякой охоты, из-за Матильды.

Они вышли за ворота. Улочка, посыпанная плоскими камешками, сбегала вниз и была пуста. Ни души. Полдень. Кому охота вылезать на жару?

– Возьми меня под руку, - попросила Матильда.

– Ну да!… Ты, как печка.

– Но я могу упасть!

– На землю, не на небо, - засмеялся Павел.