Братья

Я начал взбираться на высокую стену, которая была сложена из шероховатых грубых камней из местного карьера. Мои хорошо развитые от ежедневного тяжелого труда мускулы позволили мне подтянуться вверх. Я чуть было не упал, когда совсем рядом услышал пронзительный свист. Если бы охранники обнаружили меня на стене, то пули превратили бы меня в кровавое месиво. В нервном напряжении я преодолел последние три метра с удвоенной скоростью, после чего заметил, что мои пальцы исколоты колючей проволокой, которой была отпутана стена вверху. Я высосал кровь из кровоточащих пальцев и, согнувшись, стоял на стене, пытаясь определить, где находятся суда с тунцом. Мое сердце подпрыгнуло, когда я увидел свет на судне «Старз». Морской бриз освежил мое разгоряченное лицо.

Как раз когда я собирался нырнуть, на стене вспыхнули огни. У меня было мало времени для раздумий. Низко наклонив голову, я нырнул в темное море, простирающееся прямо под стеной. Соприкосновение с водой было болезненным, поскольку раньше мне не приходилось нырять с такой высоты. Я погрузился в бесконечные черные воды. Вода была довольно холодной. Вынырнув, я еще раз попытался сориентироваться, где находится судно. Я плыл, гребя одной рукой и держа во рту истекающие кровью пальцы. Несколько раз меня кусали за ноги какие-то непонятные существа. Я яростно барахтался, чтобы отбиться от них, и вспоминал, как ректор говорил нам о существовании хищных рыб, питающихся человечиной и млекопитающими.

Задыхаясь, я достиг тени судна и плавал в воде, обдумывая, как можно забраться на него. Это казалось невозможным. Палуба судна была от меня довольно высоко, и не было никакого видимого способа вскарабкаться на нее. Я плавал вокруг, пока не увидел маленькую спасательную шлюпку, прикрепленную к судну толстой веревкой. Я посмотрел наверх и прислушался, стараясь уловить какие-либо звуки с палубы. Но все было тихо. Я ухватился за край шлюпки и взобрался на нее. Затем взялся за веревку. Она показалась мне достаточно прочной, чтобы преодолеть оставшиеся метры до палубы. Хотя мои мышцы болели после подъема на стену, а пальцы были изранены, я начал подниматься медленно, но уверенно и лишь однажды на полпути остановился передохнуть. Я не стал сразу же подниматься наверх. Там могли быть охранники или бодрствующие моряки. Пару секунд перед тем, как подняться до палубы на уровне глаз, я повисел на веревке. Когда я уже хотел было поднять одну ногу, я услышал чьи-то шаги. Я быстро вернулся в исходное положение. Моряк с винтовкой в руках, мурлыча что-то себе под нос, шел вдоль палубы. Когда он свернул за угол, я бесшумно запрыгнул и исчез в открытом трюме.

ГЛАВА 12

1978

ПЕКИН

Декабрьские ветры из монгольских степей покрыли Пекин песчаным одеялом, сделав город унылым. Еда казалась безвкусной, а фортепьяно — всего лишь грустным занятием. Я тосковал по дедушке Ксиа. Моя жизнь была пуста без грубоватого юмора этого человека и его громкого смеха. Мне никогда не нравилось, что от него часто пахло чесноком, но даже по этому запаху я скучал теперь.

Я смотрел его старые фотографии и увидел ту, что нравилась дедушке больше других: на ней я преследую его с детской винтовкой в руках, в то время как он поднял руки в знак капитуляции. Я улыбнулся, но глаза наполнились слезами. Только внук, которого он так любил, мог заставить сдаться этого гордого человека. Этот человек, который неоднократно побывал в плену за годы службы в армии, предпочел бы умереть, лишь бы не сдаваться. Неудивительно, что он уже к тридцати годам лишился большинства зубов. Он всегда шутил по поводу того, что ни разу не потерял свой язык. Я имел обыкновение спрашивать его почему, и мудрый старик отвечал, что язык мягок, в то время как зубы — твердые, и иногда полезно быть немного мягким, немного более гибким, чем все время усиленно атаковать.

Я чувствовал ностальгию по всему, что имело отношение к дедушке Ксиа. Я вспомнил один государственный праздник на площади Тяньаньмэнь, когда он осматривал свои войска. Дедушка гордо поднес меня к трибуне, и мы встали рядом с самим председателем Мао, чье пузо было похоже на небольшую гору. Я хорошо запомнил этот день — море зелени, десятки тысяч людей, кричащих: «Да здравствует председатель Мао!» Я поинтересовался, почему никто не кричит: «Да здравствует генерал Ксиа!» И быстро умолк, когда дедушка шепотом предупредил меня, чтобы я никогда больше никому не задавал этот вопрос. Мао был избранным, сказал дедушка, в то время как он — просто служивым человеком, солдатом, работающим на благо людей и страны. Уже тогда я знал, что это неправда. Но ничего не сказал.