Братья

— Вы — животные! — вопила Суми. Затем послышались удары — они били девушку! Я поднялся по короткой стене. Три фигуры стояли под низко висящей лапой сосны. Обнимая ствол руками и ногами, я поднялся наверх и бесшумно пополз по ветке. Хвоя шелестела от бриза и скрывала мои движения.

Я находился уже почти над насильниками, когда луна выглянула из-за туч. То, что я увидел, пронзило меня подобно ударам тысячи ножей. Два хромых парня крепко держали Суми, прижав ее лицом к низкой стене. Собака позади нее, двигаясь с бешеной скоростью, издавал животные крики от удовольствия. Его штаны были спущены до коленей.

Я весь дрожал, но лицо горело, а сердце бешено билось. Я сделал петлю из влажной веревки, затем прыгнул, как горный кот, и приземлился на голову Собаки. Мы оба свалились на землю. Я накинул петлю ему на голову и туго затянул. Быстрым движением я натянул другой конец веревки, который свисал над веткой, подняв Собаку высоко в воздух, и быстро обвязал веревку вокруг ствола. Собака висел, пиная воздух ногами и кипя от злости. Он отчаянно цеплялся за веревку, но дышать ему было нечем, и вскоре его язык выскользнул из полного пены рта.

Я погнался за двумя калеками, которые убежали всего на несколько шагов. Поймав одного из них, я вонзил свой нож ему в спину. Другой убежал немного дальше, но он также не мог тягаться со мной. Я поймал его и повернул к себе. Не говоря ни слова, я перерезал ему горло, прежде чем столкнуть со своего пути.

Медленно я поплелся назад, где у стены лежала Суми, и рухнул на траву рядом с ней.

— Я сдержал свое обещание, Суми, — сказал я тихим, но твердым голосом. — Я убил их. — Я произнес это, как будто совершал обряд.

Слабым дрожащим голосом она прошептала:

— Спасибо.

— Не благодари меня. Ты в порядке? — Я взял ее руку и сжал.

— Пожалуйста, оставь меня, — прошептала она хрипло. — Я теперь нечиста. Уходи куда-нибудь далеко.

— Я люблю тебя! Я все равно люблю тебя. — Я разразился болезненными рыданиями, оплакивая бесценную потерю ее невинности.

— Шенто, ты навсегда останешься моей первой любовью, но ты можешь взять назад свое обещание любви. Я прощу тебя. Ты свободен и найдешь другую любовь.

Я качал Суми на руках, как в колыбели, целуя ее холодные дрожащие губы.

— Ты нужна мне, — сказал я напряженным голосом.

— Я чувствую себя такой грязной. — Слезы текли градом по ее лицу. — Очисти меня, пожалуйста. Если ты возьмешь меня, я клянусь матери-луне, что стану твоей женой.

Суми сняла свою разорванную блузу, помогла мне расстегнуть штаны и нерешительно прикоснулась к моему мужскому достоинству. Даже при этом оно стало наливаться в ее руках. Она осторожно приняла меня. Мы слились в единое целое, наши глаза были закрыты, а руки искали друг друга. Я дрожал от ее прикосновений, млея от удовольствия и любви. В свете луны мы двигались в медленном ритме и гармонии, пока я не ускорил движения и не рухнул в объятия Суми. Наши тела переплелись, и мы заснули.

Жизнь могла остановиться, но это ничего не значило. Я понятия не имел, сколько времени прошло. Суми проснулась первой. Она услышала шаги, доносившиеся с футбольного поля.

— Шенто, Шенто, — настойчиво зашептала она, тряся меня за плечо. — Идут охранники. Ты должен бежать и скрыться где-нибудь.

Я протер глаза и сел. Отдаленный шум торопливых шагов приближался с каждой секундой.

— Уходи! — плакала Суми.

— Уходить, но куда?

— Куда-нибудь подальше.

— Я не могу оставить тебя, Суми!

— Ты должен! Ради меня! Ради нас! — Она крепко обняла меня. — Если я не увижу, что твое тело плавает в море, то буду всегда думать, что ты жив, и ждать твоего возвращения.

— Когда-нибудь я приеду за тобой.

Суми поцеловала меня в последний раз и быстро оттолкнула.

— Иди. Я отвлеку их. — Накидывая на себя свою изорванную одежду, Суми, прихрамывая, побрела к другому концу сада, где стала размахивать руками и кричать. Охранники с факелами и собаками поспешили к ней. Она кричала все громче, бессвязно рассказывая, что с ней случилось. Когда они наконец поняли, Суми упала им на руки, и ее пришлось нести туда, где валялись трупы. Охранники увидели тело Черной Собаки, висящее на сосне, затем обнаружили тела его близких друзей и лежащий рядом с ними окровавленный нож. Один из охранников сразу понял, кому он принадлежит. Они пронзительно засвистели. Зажглись прожектора.

— Где убийца? Где Шенто? — орали они.

Суми сказала охранникам, что я ушел в свою комнату. Они пошли, обыскали мою комнату, но вернулись ни с чем. К тому времени, когда охранники начали облаву и все студенты проснулись, я прополз через темное открытое поле и достиг высокой стены, окружавшей школу на краю глубокого моря. Я слишком хорошо знал, что море — самый верный путь к смерти, но у меня не было выбора. А убежать по узкому перешейку, ведущему к материку, было еще менее вероятным, тем более что я знал: охранники с собаками станут преследовать меня. Лишь совершив невероятное, я мог обрести шанс выжить.