Братья

На меня не произвел особого впечатления процесс, при котором власть передавалась как подарок. Я поздравил отца, обняв его, а затем вернулся в свою комнату и уставился на старую фотографию дедушки Ксиа.

В следующие месяцы я ощущал в доме напряженность. Отец пребывал в дурном настроении и часто кричал. Он перестал брать меня в штаб и мало говорил о своем новом назначении. В доме была гнетущая атмосфера. Кое-что изменилось и в домашнем хозяйстве.

Однажды отец разозлился и побросал все на пол в своем кабинете.

— Почему? — спросил я у матери.

— Никогда не спрашивай о его делах, — ответила она.

Я прочитал о них достаточно скоро в газете: едкая критика армии новым генсеком Хэн Ту и обещание сократить армейский бюджет. Отец отсутствовал дома в течение многих дней. Мать сказала только, что все прекрасно и что он посещал с официальным визитом командующих регионами. Все это мало затрагивало меня, по крайней мере я так думал.

Летом тысяча девятьсот семьдесят седьмого года, перед началом осеннего семестра, я решил посвятить свободное время изучению банковского дела дедушки и военных дел отца. Я сидел с дедушкой Лоном в его огромном офисе в штаб-квартире Центрального банка Китая рядом с площадью Тяньаньмэнь, слушая руководителей, обсуждающих события дня. Руководители высшего эшелона власти настойчиво требовали ссуды. Это было горячее время для Китая, недавно освободившегося от тоталитаризма. Предприниматели были всюду. Казалось, что, если у тебя есть хоть какой-нибудь капитал, ты можешь стряхивать монеты с высокого дерева. Видя это, дедушка Лон посоветовал Хэн Ту проявлять осторожность, иначе инфляция погубит развивающуюся экономику. Но его слова повисали в воздухе, и миллиарды кредитов оформлялись без какой-либо проверки или анализа риска. Я начал видеть в банке все больше новых лиц. На собраниях они начали утверждать свою власть и вносить изменения без одобрения дедушки. Однажды дедушка на что-то сильно рассердился, и когда новый человек попросил его успокоиться, он изо всех сил ударил по столу своим любимым нефритовым чайником и просто вышел. Я быстро последовал за ним.

— Кто эти люди? — обеспокоенно спросил я, когда дедушка ногой открыл дверь в свой кабинет и, глубоко дыша, остановился около своего стола.

— Сторонники Хэн Ту. — Дедушка тяжело опустился в кресло.

— Они здесь, чтобы убрать тебя?

— Я не позволю им просто так это сделать. Они не отличают доллара от марки. — Он натянуто улыбнулся, перед тем как отвести взгляд. Глядя на него, я вдруг понял, что мой дедушка уже старик: его волосы поседели, а глаза потускнели. Пыл, которым обычно сопровождались многие наши беседы о мировом финансовом рынке, исчез. Все изменилось. Я винил в этом дедушку Ксиа, так как знал, насколько глубоко эти двое любили и восхищались друг другом.

Однажды в правительственном информационном ежедневнике было напечатано сообщение, что в Центральном банке отсутствует сумма в двадцать миллионов долларов США. После этого дедушка перестал ходить в банк. Его «мерс» праздно стоял в гараже, а он, чтобы убить время, начал читать японские комиксы — страсть его юности. Мать и отец убеждали меня не беспокоить дедушку какими бы то ни было вопросами о пропавшем капитале. Это только оскорбило бы его достоинство и честь как пользующегося наибольшим доверием финансиста в Азии. Должно быть, что-то случилось; кто-то украл эти деньги, а может быть, это был просто тактический ход, чтобы снять дедушку с поста управляющего. В былые дни он позвонил бы председателю Мао, и все бы прояснилось, но Мао больше не было. Все шло не так, и это беспокоило меня.

По моему настоянию оставшуюся часть лета я провел с отцом, следуя за ним по пятам. Штаб самой большой армии в мире был полной противоположностью Центрального банка. Там царила гнетущая атмосфера. На каждом заседании, где мне разрешали присутствовать вместе с командующими, постоянно всплывало слово «сокращение».

Генералы мечтали о войне. Им просто физически необходимо было ощущать отталкивающий запах крови, который гнал их от одного сражения к другому. Пронзительный звук горна, скрежет танков, вызывающие зуд объятия дикой травы во время засады и остающийся во рту вкус победы были теперь далекими воспоминаниями. Недееспособные армии были самыми худшими армиями. Я был удивлен, но не потрясен, увидев, что некоторые из помощников отца приходили на собрания с похмелья. Им нечего было делать. Никаких пограничных споров. Даже злейший враг Китая — Тайвань захотел вести дела с материком. Холодная война закончилась.

Заседания теперь были полностью посвящены тому, как бороться с новым сонмом законодателей, которые пытались сократить военный бюджет.

— Нам конец! — кричали армейские чины. — Мы создали эту нацию, а теперь не нужны им, и они отправляют нас на свалку. Кто предложил сокращение? Скажите нам, кто, генерал Лон, и мы позаботимся о них.

— Я участвовал в этом чертовом военном походе с нашим покойным председателем Мао. Это ничего не значит? — вскричал один армейский ветеран.