Братья

Однажды я зашел настолько далеко, что сделал слабую попытку послать сообщение в бутылке. Это не было спонтанным решением. Я также подумал, что если положу немного денег вместе с письмом к Суми, то когда кто-нибудь найдет плывущую бутылку в море, он обогатится, отправив мое сообщение по указанному адресу. А Суми будет знать, что я выжил. Неужели это была слишком большая просьба? Я много раз переписывал письмо. Обмотал вокруг него банкноты и положил все это в прозрачную бутылку, снабженную надежной крышкой, не пропускающей воду. Но так и не бросил ее в море. Одна за другой пустые бутылки выстраивались на моем подоконнике. Кодекс чести и всезнающие глаза сержанта Ла останавливали меня.

ГЛАВА 24

Как только забрезжил рассвет, я тихо, как кошка, прокрался по скрипучей лестнице старого семейного дома. При мне был чемодан, который я все это время прятал под своей деревянной кроватью. Ректор Кун разрешил мне пропустить школу и согласился в случае чего солгать моим родителям, если они станут интересоваться, где я. Он был так добр, что позволил воспользоваться его велосипедом.

Железный скакун, по правде сказать, пришелся бы к месту в любой антикварной лавке, и две недостающие спицы в колесе в этом смысле даже набили бы ему цену. Я прикинул, что оставшиеся спицы выдержат мой вес, если только дорога не будет слишком каменистой и ухабистой. Я надел соломенную шляпу, рубашку с длинными рукавами, тщательно отутюженные белые штаны и туфли, начищенные так, что в них отражалось утреннее солнце. Люди редко появлялись в таком виде в заливе Лу Чин, и, возможно, в деревне меня могли даже поднять на смех: здесь мужчины ходили босиком, в грубых шортах. В этих краях мужчина скорее бы умер, нежели напялил бы на себя столько одежды.

Пункт моего назначения находился за двадцать миль отсюда, в областном центре Линли. К несчастью, солнце обжигало, словно рой взбесившихся пчел, а ветер дул с моря прямо мне в лицо. Да и чемодан, который я закрепил на багажнике, никак не облегчал моего путешествия. Когда я наконец добрался до Народного банка, я был весь взмокший. Мой деловой костюм теперь походил на оперение свалившейся в море чайки. Но я не мог снять его, ведь встреча с государственным служащим, как и любое другое ответственное мероприятие, требовало от меня всей вежливости и неуступчивости, какую я мог выказать. Особенно если вспомнить, что мне семнадцать лет.

В этот жаркий полдень город Линли походил на песчаный замок, выстроенный на пляже — пустой, несуразный и готовый разрушиться в любую минуту. Голодные бродячие псы с ввалившимися животами и покрытыми шрамами боками искали спасения от безжалостного солнца в тени грязных стен городского рынка.

Старик в шляпе, торгующий луком, покосился в мою сторону и принялся перекладывать товар. Его лицо было испещрено морщинами, которые, подобно оросительной системе, направляли струйки пота ото лба к подбородку и щекам. Он сообщил мне, что сейчас все служащие банка сладко спят прямо за своими столами. А когда проснутся, то еще недолго задержатся на работе, играя в покер, чтобы справиться со скукой и отвлечься от жары.

Я оставил велосипед возле парадной лестницы у входа в банк и, изнемогая от жажды, принялся ждать окончания сиесты. Природные силы, заставляющие вселенную жить, казалось, тоже отправились на обеденный перерыв. Вся эта умиротворенность стала навевать на меня дрему, и я начал зевать. Сняв рубашку и повесив ее на руль велосипеда, чтобы солнце хоть немного высушило ее, я сбросил ботинки, своим запахом красноречиво дававшие понять, какой длинный путь мне пришлось проделать. После этого я принялся в очередной раз обдумывать линию своего поведения на предстоящей встрече. Самой большой моей проблемой было убедить банкира, что я — полноправный владелец всех этих облигаций, так долго лежавших в моем чемодане. Ведь настал срок выплаты, и я собирался получить свое сполна. Вот только облигаций было слишком много. Одна или две тысячи не вызвали бы подозрения, но миллион юаней — совсем другое дело.

Тяжелые деревянные двери банка наконец распахнулись, заставив меня вскочить с места. Белая рубашка почти высохла — оставались только небольшие влажные пятна под мышками, туфли были начищены. Лицо я умыл в бегущей неподалеку речке. Навстречу мне вышел зевающий служащий. Он курил и почесывал спину, а на его щеке отпечатались неровности столешницы, на которой он, похоже, только что спал.

— Что тебе нужно? — неприветливо осведомился служащий.

— Я Тан Лон. Я пришел в ваш банк по делу. Могу я видеть управляющего?

Служащий подтянул штаны, спадающие с его тощего стана.

— Управляющий занят и занимается только важными делами. Какое у тебя дело? — осведомился он, потирая глаза.

— Я хочу увидеться с управляющим. Вы не пожалеете, что проводили меня к нему.

— Мой управляющий имеет дело только с клиентами, на чьем счету больше десяти тысяч юаней. — Он презрительно поднял брови.