Братья

- Да, я не против, - серьезно ответила она. Они нашли свободный столик в укромном уголке старомодного бистро на противоположной стороне улицы, и пожилой официант подал им два кофе со сливками. Татьяна говорила очень мало. В основном рассказывал о своей жизни Алекс, особенно подробно остановившись на своих поисках брата. Когда он упомянул о смерти своих родителей, она побледнела.

- Многие мои родственники были расстреляны коммунистами.

Мимо них сновал пожилой официант, расставляя на столики бокалы для вина, раскладывая приборы и кольца с бумажными салфетками. Алекс спохватился и посмотрел на часы. Было почти восемь.

- Давайте вместе поужинаем? - предложил он. В глазах ее промелькнуло странное выражение.

- Я не моту, - сказала она. - Я должна идти.

Она исчезла так тихо, что Алекс еще долго раздумывал над тем, была ли она на самом деле, или все это ему только привиделось.

Всю ночь в своей новой квартире Алекс без сна ворочался с боку на бок, обливался потом и в конце концов сбросил на пол длинную французскую подушку. Завтра он купит себе нормальную подушку, решил он. Завтра... Может быть, завтра он снова увидит Татьяну.

Затем он припомнил бессонницу, которая мучила его давным-давно, в Америке. Тогда он тоже не мог уснуть, потому что думал о Клаудии. Цветом кожи и волос, тонким телом и своей незащищенностью Татьяна во всех отношениях была полной противоположностью жгучей итальянке. Клаудия всегда была самостоятельной, уверенной в своем чувственном обаянии женщиной, однако ее красота казалась теперь Алексу слишком чувственной, не одухотворенной. Она была способна постоять за себя в любой ситуации и обладала достаточной силой воли, чтобы настоять на своем. Она не нуждалась в мужской защите.

Иное дело - Татьяна. Она казалась такой хрупкой, что Алексу хотелось постоянно находиться с нею рядом и ограждать ее от реальных и вымышленных опасностей. Он пытался представить себе лицо Клаудии, когда он скажет ей, что в Париже ему вскружила голову узкобедрая русская девчонка с золотыми волосами, однако черты лица Клаудии очень быстро померкли в его памяти. В душной парижской ночи перед его глазами плыло лишь зыбкое, мучительно прекрасное лицо Татьяны.

Когда на следующий день ровно в четыре часа Татьяна вошла в библиотеку, Алекс уже ждал ее. На улице шел дождь, типичная парижская изморось, и Татьяна была одета в черный блестящий от воды плащ полувоенного покроя, наброшенный поверх белой блузки и черной узкой юбки. Ему показалось, что Татьяна рада видеть его, однако когда он снова заговорил об ужине, она отвергла его предложение.

- Может быть, завтра, - сказала она неуверенно, - когда библиотека закроется.

На третий день, в среду, Алекс снова пришел в библиотеку. Увидев Татьяну за столиком у окна, он помахал ей рукой, но сам сел в дальнем конце комнаты и принялся за работу. Он не хотел слишком ей надоедать. Он решил пройти мимо ее столика только после того, как библиотекарь объявит о том, что библиотека закрывается.

Без пяти минут восемь Татьяна неожиданно сама подошла к его столику.

- Помнится, кто-то приглашал меня на ужин, - приветливо сказала она. Предложение все еще остается в силе?

Алекс озадаченно уставился на нее. Ее веселость показалась ему искусственной, наигранной, а улыбка - вымученной. Однако он тут же забыл обо всем этом, обрадованный тем, что она приняла его предложение.

- Предложение остается в силе, - кивнул он и вскочил. - Куда бы вы хотели пойти?

- Если вы не возражаете, я хотела бы немного пройтись. Сегодня чудесный вечер.

Выйдя на улицу, Алекс посмотрел на звездное небо. Дождь давно кончился, воздух был прозрачным и благоухающим.

- Я уверена, что вы еще ни разу в жизни не гуляли по Парижу, негромко сказала Татьяна. - Это самый волшебный город в мире.

- Не слишком ли я злоупотребляю... - начал Алекс, невольно бросив взгляд на ее левую ногу, которую она чуть заметно приволакивала.

- Вы имеете в виду мою хромоту? - переспросила она.

Алекс покраснел от смущения. "Черт бы побрал твой длинный язык, Александр Гордон", - подумал он.

Однако Татьяна нисколько не обиделась на его вопрос.

- Все в порядке, - объяснила она. - Я в состоянии гулять по этому городу часами. Я родилась с деформацией левой ноги, и врачи до сих пор утверждают, что мне нужна лишь маленькая операция, чтобы этот дефект устранить.

- Отчего вы не сделаете ее? - спросил Алекс, стараясь, чтобы его вопрос прозвучал небрежно.

Они шли по улице, и их обогнали две монахини, которые семенили по тротуару, низко опустив головы.

- Деньги, - ответила Татьяна. - Операция стоит денег, а в наши дни даже Романова не может многого себе позволить.

Они шагали по тихим улочкам совсем рядом, и Алекс вообразил себе, что они - двое парижских влюбленных, которые вышли на свою ежедневную прогулку. Одеждой они не отличались от молодых парижан - он во фланелевой рубашке и яркой куртке, и Татьяна в джинсах и туфлях на низком каблуке.