Братья

Когда Аво спросил, как скоро мы сможем отправиться в путь, я понял, что достиг своей цели.

— С самого утра, — сказал я, поигрывая ключами в кармане.

Аво сказал, что раньше полудня не сможет. Я немного поломался для вида, но согласился.

На следующий день он подошел к моей «Каталине» с той самой красной поясной сумкой-кошельком на талии. На его лбу красовалась свежая ссадина.

— Что, прощальный подарок от Лонгтина? — поинтересовался я.

Впрочем, винить Лонгтина было бы несправедливо — он буквально за мгновение потерял хорошего работника. Но я был рад тому, что сделал. Во всяком случае, какое-то время я испытывал удовлетворение.

Возвращение в «Выстрел» чем-то напоминало вторжение в чужую собственность, ладно хоть вторгался я, а не ко мне. Думая, что вряд ли я еще когда-нибудь окажусь в этих местах, я решил все же зайти и посмотреть, помнит ли меня Лонгтин, как я его. Дочке Лонгтина, должно быть, уже исполнилось двенадцать. Черт возьми, почему к памяти прилипают чужие имена? «Выстрел в желудок», Лонгтин, его дочка — кажется, ее звали Харпер…

Открыв для Фудзи банку с тунцом, чтобы та не скучала в мое отсутствие, я направился знакомым переулком к «Выстрелу». К выкрашенной желтой краской двери бара вели пять ступенек, но не вверх, а вниз. Само помещение мало изменилось за эти годы — те же покосившиеся картинки с героями перестрелки у корабля «О’Кей», — но я сразу заметил главную перемену: за стойкой был не Лонгтин, а какой-то тип с выкрашенными в розовый цвет волосами, да к тому же весь в пирсинге. О как… Я забрался на табурет в дальнем углу напротив стайки подростков, которые, судя по металлическим побрякушкам на теле, явно были друзьями бармена. А тот согласился подождать, пока я обдумаю, что пить, и налил мне с собой стаканчик сливок — Фудзи любила это дело.

— Вы ищете Лонгтина? — спросил он, едва я заикнулся о бывшем хозяине. — Никогда не слышал о таком. Ну так что вам налить?

Да, я уже немолод, но я затягиваю волосы в хвост, и не только потому, что мне так удобно, а чтобы продемонстрировать вертикальные шрамы на лбу — их я заслужил не на ринге, а во время службы в ВМФ в сорок шестом. Когда я впервые пересек экватор, мне выбили на плече татуировку в виде двух перекрещенных орудийных стволов — и меня стали принимать за сидельца, хотя я ни разу не был в тюрьме. За последние тридцать лет я привык, что законопослушные граждане шарахаются от меня в супермаркетах, но вот эти детки в пирсинге совсем не удивились при моем появлении. Похоже, я сошел у них за своего. Ну что же, хоть это радует.

— Моя бывшая жена как-то раз сказала, что если нет денег на чаевые, то и пить не следует. Так что я просто так заглянул. Всем удачи! — без особого вызова произнес я.

Но разукрашенный перец за стойкой остановил меня и сунул кружку под кран. Хорошим он оказался парнем, о чем я ему сразу и сообщил. Слушая его, я понял, что все эти воткнутые в тело безделушки, розовая краска на волосах и привычка сбиваться в стаи — есть не что иное, как попытка избавиться от какого-то внутреннего страха. В этом смысле мы были с ним чем-то похожи.

Я поблагодарил его и поднес к губам кружку, а парень отошел к друзьям. Я успел выпить половину, когда он вернулся и спросил:

— Как, ты сказал, его звать?

Затем он обернулся и крикнул через плечо:

— Рауль, иди сюда!

Из кухни вышел мужик в таком же бежевом фартуке, что в свое время носил Броубитер. Новый работник подвязывал лямки гораздо свободнее, чем его предшественник, и почти не поднимал ступни при ходьбе.

— Ну?

— Вот этот старик с хвостом справляется о том, кто здесь работал до тебя.

— Его звали Лонгтин, — добавил я, проглотив слово «старик».

Рауль почесал свою козлиную бородку:

— Черт, вот мне делать нечего, как только думать об этом! Давно это было…

— А когда он уехал отсюда? — спросил я.

— Десять-одиннадцать лет назад, твою мать…

Рауль развязал фартук и подошел к стойке.

— Девчонки тут вовсю развлекались с музыкальным автоматом…

С этими словами он уселся на соседний стул и кивнул бармену, чтобы тот налил нам по пиву.

— Чаевые… — начал было я, но Рауль махнул рукой.

— Да, тут была история с Лонгтином, — сказал он, щедро обмочив усы пивной пеной. — Как-то раз он открывал бар, а этот парень стал к нему ломиться в дверь.

— Ох ты ж! — воскликнул один из посетителей. — Это ты о том самом ограблении?

— Типа того, — отозвался Рауль. — Только это не было ограблением. Тот чувак с пистолетом даже денег не взял, ничего такого. И вообще, он выглядел небедно. На вид — так себе. Коротышка, но одет был с иголочки. Костюм, обувь — все как надо.

— Ну, прям как гангстер! — произнес кто-то из компании.

— И чего этому гангстеру было нужно?

— Да то же, что и вам. Он сказал, что ищет какого-то чувака — вот только не спрашивайте, кого именно, — кажется, того, кто работал тут до меня. Может, он разыскивал своего hermano [7], я не знаю. Лонгтин сказал, что этот адрес дала этому чуваку одна женщина, преподавательница английского.