Братья

— Вотъ вы и слушайте его! — продолжалъ Николай Иванычъ, обращаясь уже къ статистику. — Никогда вы не добьетесь отъ него лучшаго ответа… не можетъ… Я съ нимъ много говорилъ, да и со многими изъ нихъ говорилъ… никто не можетъ! Они даже удивляются при этомъ вопросе какъ будто міроеды живутъ где то на островахъ Фиджи, а не въ Березовк?… Откуда кулаки? — на это, конечно, много ответовъ, въ числе которыхъ я выскажу и свой взглядъ. Я сказалъ: въ каждомъ мужик? сидитъ кулакъ. Но пусть это неверно, бросаю на время свое мненіе. Что же изъ этого? Вы скажете, что кулаки — посторонняя сила, наплывшая въ деревню извне? Но я могу по пальцамъ перечесть всехъ здешнихъ міроедовъ и разсказать ихъ родословную, изъ которой вы увидите, что все они происхожденія домашняго. Заметьте, что въ эту глушь ни одна каналья не пойдетъ, не зная местныхъ обычаевъ и условій, потому что безъ этихъ условій его подлости не принесутъ ни малейшей выгоды. Это ясно, какъ день: мужикоедъ долженъ родиться въ той же местности, где ему предстоитъ совершить свой провиденціальный трудъ поеданія темнаго народа. Но даже и это слабо выражено. Міроеды и кулаки прямо-таки родятся на месте такъ что постороннимъ кулакамъ и пріезжать не зачемъ: своихъ довольно. Вы хотя вотъ у него спросите (судья указалъ на Ивана), какими березовцы пришли сюда, какими стали теперь. Я разскажу. Пришли они изъ внутренней губерніи и поселились въ нашей степи при самыхъ благопріятныхъ условіяхъ и на месте лучше котораго они и найти не могли. Кругомъ безбрежныя степи, неистощимый черноземъ; отрезали имъ земли столько, что ее просто девать было некуда; кроме того, подъ бокомъ у нихъ были башкирскія степи и казенныя земли. Башкиры обыкновенно соглашались отдавать неизмеримыя пространства за щепоть спитаго чая, или за полпирога. По реке Зыби росли густыя чащи дубняку, осины, березы — дрова. Рожью они кормили свиней, въ просе тонули мужики и умирали… Вы спросите только, что было тутъ! Нынче же этого ничего нетъ. Лесъ весь вырубленъ, и топятъ навозомъ. Землю всю выпотрошили и теперь хнычутъ на малоземелье, собираясь идти дальше отыскивать кисельные берега. Башкирскія земли прозевали. Но это къ слову… Я говорю это только затемъ, чтобы показать всю невозможность кабалы. Зачемъ кабала? Зачемъ они запакостили землю? Зачемъ имъ понадобились кулаки, на которыхъ теперь у нихъ большое плодородіе, чемъ на хлебъ насущный?

— Миколай Иванычъ, а, Миколай Иванычъ! Ей-ей, неверно! — вставилъ Иванъ. Потомъ онъ накрылъ чашку, положилъ на нее огрызокъ сахара и благодарилъ за угощеніе хозяина.

Последній остановился, самъ отпилъ глотокъ чаю, налилъ молча новую чашку Ивану и приказалъ:

— Пей!

После чего продолжалъ:

— Забылъ еще объ одномъ: когда они появились на нынешнія места, они были одинаково слабы, немощны и голы… Вотъ онъ вамъ скажетъ, въ какихъ землянкахъ они прожили два года; иные прямо обитали въ ямахъ, образовавшихся естественно. Дикій народъ былъ, милостивый государь! Понимаете, зачемъ я это припомнилъ? Равенство нищеты — вотъ, къ удивленію, необходимое условіе, безъ котораго они не могутъ жить дружно. Дай имъ только оправиться немножко, они уже начинаютъ есть другъ друга. Такъ это и происходило на самомъ деле. Пока они были голы, они работали дружно, безъ зависти, не заглядывая другъ другу въ карманы и не делились на міроедовъ и просто мужиковъ, а какъ только оправились, поползло все врозь… Я могу уступить только въ одномъ: отказавшись отъ мненія, что каждый мужикъ есть будущій кулакъ, я никогда не откажусь делить ихъ на міроедовъ и ротозеевъ. Судите сами. Мало того, что они вырубили леса, вытоптали луга, занавозили речку, где теперь, какъ вы сами видели, плаваетъ зелень, отъ которой болятъ десна и глаза, мало того, что они прозевали башкирскіе участки, захваченные ныне мещанами, второй гильдіи купцами, отставными чиновниками и прочими проходимцами, самыя общинныя-то права свои они проротозеили. Вы знаете сами, что значатъ міроеды на ихъ сходахъ!

— За угощеніе, Миколай Иванычъ! — перебилъ добродушно Иванъ, въ пятнадцатый разъ изъявляя намереніе кончить чаепитіе.

Николай Иванычъ какъ будто не слыхалъ и налилъ новаго чаю.