Братья Бельские

Тувья, Зусь, их жены и Аарон тем временем все больше склонялись к тому, чтобы эмигрировать в Палестину. «Мы постоянно думали о Земле Обетованной, об Израиле», — говорил Зусь, который рассорился с советским руководством после того, как застал в своей комнате проводившийся в его отсутствие обыск. У Тувьи тоже начались проблемы. Однажды люди из НКВД разбудили его посреди ночи и потребовали документы. Тувья был уверен, что этот визит — прелюдия к аресту. К утру все было готово к побегу через границу. Когда Лилка последний раз затворила дверь их комнаты, там по-прежнему играло радио.

Морозным декабрьским утром они впятером сели на товарный поезд, идущий в Вильнюс, взяв с собой только те вещи, которые они могли унести с собой. По приезде в город Тувья разыскал одного знакомого, который устроил их на временной квартире и оформил документы для выезда в Польшу.

После остановки в Белостоке они прибыли в польский город Люблин, где встретились с несколькими членами своего бывшего отряда. Один из них сообщил, что поляки разыскивают Тувью. К счастью, долго задерживаться в Польше им не пришлось. Получив поддельные документы от подпольного еврейского агентства, которое обеспечивало эмиграцию в Палестину тем, кто выжил в Холокосте, они сели в поезд и вскоре оказались в Венгрии. В документах они значились теперь гражданами Греции.

Отвечая на расспросы советских чиновников, внимательно изучавших документы, Бельские цитировали на иврите строки из Ветхого Завета, которые, как они надеялись, будут звучать для чужого уха как греческая речь. Но чиновники нашли грека и попросили, чтобы он перевел их слова. «Я не понимаю их, — сказал грек. — Я из Восточной Греции, а они из Западной». Чиновники подумали и разрешили Бельским продолжить путь.

В Венгрии Бельские обнаружили, что местное еврейское население относится к ним с недоверием. Несмотря на их беглый идиш, венгры хотели подтверждения, что они действительно евреи. Через неделю Бельские уже оказались в Бухаресте и поселились в лагере для тех, кто направлялся в Палестину; при этом Аарона отправили в Триест, в приют для несовершеннолетних беженцев.

Шесть месяцев спустя четверым Бельским разрешили въезд в Палестину. Переплыв на корабле через Средиземное море, они в октябре 1945 года прибыли в Хайфу. Судно вошло в порт вечером накануне шабата, и пассажирам не разрешили сойти на берег, пока не пройдет священный день. Вскоре в Палестину нелегально приехал Аарон.

Хая осталась в Лиде, беременная и одинокая, с ощущением, что она одна-одинешенька на всем белом свете. В первые месяцы после того, как Асаэль ушел на фронт, они часто писали друг другу. Она мечтала о том, как они переедут в Израиль; он отвечал, что ему по большому счету не важно, где они обоснуются.

Потом письма перестали приходить. Обезумев от беспокойства, Хая делала все, что только могла, чтобы узнать о муже.

— Я пошла к одному офицеру, чтобы спросить, что случилось с моим мужем, — вспоминала она. — А он вытащил бумагу, в которой говорилось, что Асаэль погиб седьмого февраля в Мариенбурге. Я даже не помню, что случилось потом. Не помню, как я вернулась домой.

Асаэль участвовал во взятии Кенигсберга, древнего города в Восточной Пруссии. Его часть преследовала отступающих немцев — в районе Мариенбурга завязались особенно тяжелые бои. В одном из них Асаэль был убит; его похоронили на военном кладбище вместе с тысячами других солдат.

Хая собрала свои пожитки и переехала из Лиды в Новогрудок, где у нее оставались родственники. 7 апреля 1945 года она родила девочку, которую назвала Асаэлой в честь отца.

Несколько месяцев спустя Хая вместе с ребенком отправилась в Палестину через всю разоренную войной Европу. Она с ребенком была вынуждена прятаться среди свиней в товарном вагоне. Всякий раз, когда полиция проверяла безбилетников, Хая толкала ногами свиней, заставляя их визжать, чтобы заглушить плач маленькой Асаэлы.

Тувья, Зусь и их жены страстно желали участвовать в еврейском возрождении. Они изо всех сил пытались утвердиться на Земле Обетованной. После ряда переездов они обосновались в Холоне[3], где вместе поселились в маленьком домике.

Первым делом братья наняли профессионального автора, который описал их военные походы. Тоненькая книга, написанная на иврите, привлекла внимание Моше Шартока, одного из борцов за учреждение еврейского государства. Он прочитал ее, когда сидел в тюрьме летом и осенью 1946 года. Сразу после своего освобождения он разыскал Бельских, пообещал помочь им и не обманул. С его помощью Тувья открыл небольшую бакалейную лавочку. У него началась спокойная размеренная жизнь.

Зусь купил фургон и возил товары между Иерусалимом и Тель-Авивом. Вскоре семьи братьев, в каждой из которых было теперь по одному ребенку, стали жить в отдельных квартирах в Рамат-Гане, пригороде Тель-Авива.