Братья Дуровы

падаются глубокие ниши с полочками и на них мрачные сентенции:

«Рано или поздно, всяк попадет на свою полочку».

«Смотрите вниз!» — слышат посетители и отшатываются. Там

в глубоком колодце лежат белые кости...

Нет, скорее отсюда наверх, к свету, к жизни!

Какой контраст! Только что побывавшие в мрачном подземелье,

вдруг оказываются в воздухоплавательном отделе музея. Тут инте¬

ресные снимки и модели воздушных шаров и аэропланов различ-

яых систем. И, главное, модель аэроплана, на котором в 1910 году

Анатолий Леонидович совершил полет над Воронежем с Иваном Зай¬

киным, бывшим борцом, ставшим авиатором.

Всем известен острый ответ Дурова на вопрос губернатора, за¬

данный ему после полета: «Какие ваши впечатления?» —«Когда я ле¬

тел вверх, ваше превосходительство, то испытывал восторг оттого,

что уносился от земных друзей в небеса. А когда глянул вниз, то

пришел в восторг оттого, что полиция и губернатор показались мне

еле заметной мелочью...» — «Вот новый случай вам поострить...»— хо¬

лодно заметил начальник губернии.

У выхода из музея еще одна надпись: «Уйти отсюда не спешите,

таков совет вам добрый мой, и на террасе отдохните пред тем,

как вам идти домой». Отчего не послушать доброго совета и не

посидеть на террасе в чудесном саду с пышными клумбами цветов.

Тут есть чем полюбоваться и чем поинтересоваться. На столе лежит

тетрадь в дорогом кожаном переплете. Это путевой альбом Анато¬

лия Леонидовича, в который друзья и поклонники его таланта пи¬

сали на память.

На первой странице стихотворная запись самого владельца аль¬

бома. Что поделать, у него непреодолимая слабость к подобным

сентенциям:

Трудно представить большее смешение имен, рангов, чинов и

положений тех, кто писал «на память» в путевой альбом Анатолия

Леонидовича Дурова. Наглядное свидетельство широкого призна¬

ния и известности.

Уже на первой странице соседствуют имена особ, удивитель¬

но различных по характеру своей деятельности, таких, как маг и

чародей оперетты и эстрады М. Лентовский и чуть не объявленный

святым отцом православной церкви протоиерей Иоанн Кронштадт¬

ский.

Художник И. Айвазовский написал акварелью свой излюбленный

сюжет — море, а рядом адвокат Н. Карабчевский — шутливые стиш¬

ки. Писатель В. Гиляровский тоже оставил стихотворное послание,

а Ф. Шаляпин свою фотокарточку с дружескими словами.

Поэт К. Фофанов, фельетонист В. Дорошевич, артист Мамонт

Дальский написали в альбом теплые шуточные строки, после ко¬

торых поэтически «вдохновился» некий жандармский полковник

Художник Н. Билибин нарисовал в альбоме изящную картинку-

ребус с тонким политическим намеком, что, очевидно, толкнуло

на либеральные мысли и графа А. Бобринского.

Писатель М. Арцыбашев оставил в альбоме только одну строку:

«Самая дрессированная свинья в мире — это человек». Знаменитый

танцовщик М. Петипа подтвердил эту горькую мысль:

Итальянский певец Баттистини написал на память афоризм: «Ис¬

кусство и любовь возвышают человека до бога».

С добрыми словами привета в альбоме встретились И. Репин,

А. Куприн, А. Аверченко, артисты К. Варламов, Г. Ге, Мазини, Аде¬

лаида Патти, П. Орленев, А. Южин-Сумбатов, Е. Гельцер, авиатор

А. Кузьминский и многие другие известные современники.

А вот еще любопытная запись: «Жму руку королю смеха Ана¬

толию Дурову — король нефти Э. Нобель».

Даже стяжавший печальную славу московский обер-полицмей¬

стер Трепов не обошел Дурова своим вниманием и изрек: «Ваши

изгнания способствовали Вашей славе не меньше, чем Ваши четве¬

роногие артисты». Под этим поистине полицейским афоризмом сто¬

ит размашистая подпись и, чтобы не возникли никакие сомнения,

гербовая казенная печать.

Анатолий Дуров часто говорит о себе с гордостью: «Я — король

шутов, но не шут королей». Однако страницы его путевого альбо¬

ма пестрят и такими именами представителей родовой аристократии

и крупного чиновничества, как московский генерал-губернатор

князь Долгоруков, лифляндский губернатор Звегинцев, сибирский

губернатор Ключарев, петербургский градоначальник Драчевский,

министр императорского двора граф Фредерикс и прочие высокие

особы.

Уж такова сила таланта и личного обаяния Дурова, что те, кого

он так зло и остро высмеивает в своих сатирических шутках, все же

воздают должное великому клоуну.

Но сам Анатолий Дуров с горькой иронией относится к славо¬

словию сильных мира сего. В небольшой поэме он открывает свои

чувства:

.

Путевой альбом завершает статья М. Горького, посвященная

клоуну-сатирику Анатолию Дурову. В ней проникновенные слова: