Братья Дуровы

И впрямь, талант его вновь засиял в искусстве сына — Анатолия Анатольевича Дурова, молодого клоуна, достойно продолжившего славное дело отца. Но по воле злой судьбы путь Анатолия Дурова-младшего оказался трагически коротким[3].

Жизнь сначала

Беспрестанно меняющиеся на лице молнии предприятий и умыслов.

Н. В. Гоголь

Удивительное зрелище. Даже в бурные дни Февральской революции это шествие на улицах Москвы выглядит необычайно. Впереди шагает слон, украшенный цветными гирляндами. За ним следуют верблюды, великолепные лошади и разные диковинные звери. Шествие движется от цирка на Цветном бульваре к центру города — Тверской улице, обрастая на пути толпами ликующих людей.

Москва в эти дни видела много всяких манифестаций и демонстраций, однако этот праздничный карнавал вызывает особенно радостный отклик. Впереди на слоне восседает народный шут Владимир Дуров. Он устроил и возглавил веселое выступление цирковых артистов. К нему обращено общее внимание — он держит приветственную и одновременно прощальную речь.

Самодержавие пало. Наступает новая эра жизни. И клоун-сатирик, который полвека боролся своим искусством за лучшее будущее, получил возможность свободно говорить с народом. Долгожданная радость! И вот на Скобелевской площади, напротив недавней резиденции генерал-губернатора, он с открытым сердцем обращается к людям с простыми словами о пережитом, испытанном и делится своими мечтами.

Впервые он мог говорить свободно, без оглядки на дежурного пристава. Чувство долгожданной свободы переполняло его, и в душе рождались слова, которые он высказал впоследствии, вспоминая этот счастливейший миг жизни.

…Не согнулся я от злых невзгод —
Язык шута насыщен обличеньем
Для тех, кто угнетал народ.
И много лет служа душой народу,
Я ждал и ждал — когда же, наконец,
Увижу я желанную свободу
И оживет народ-полумертвец.
И ожил он…

Живая трибуна — громадный слон, оратор в клоунском атласном с блестками балахоне, его товарищи на двугорбых верблюдах, арабских и донских скакунах — такого экзотического митинга еще не бывало. Просторная Скобелевская площадь стала тесна. Солдаты, студенты, рабочий люд, обыватели — все внимают словам клоуна, который выступает перед толпой не с целью потешить, остро посмеяться над общественным злом, а говорит серьезно, от души о своих заветных чувствах и мыслях. Ведь настало время, за которое он так страстно боролся.

И вот тут, на митинге, перед всеми людьми народный шут, как он сам с гордостью себя величает, Владимир Леонидович Дуров объявляет публично — «пусть помолчит пока моя сатира!» Отныне — это его назревшее, твердое решение — он больше не клоун, а дрессировщик, артист и ученый в своем Уголке.

Он верит, что:

Новый вид бессмертного искусства
В содружестве с наукой процветает.

То были не пустые слова. Искусство и наука тесно сплелись в доме на Божедомке. Артист-дрессировщик стал все более углубляться в изучение зоопсихологии и достиг в том значительных практических результатов.

Великий Октябрь помог Владимиру Дурову осуществить свою мечту о содружестве увлекавшей его науки с любимым искусством.

Еще в разгар первой мировой войны он пытался применить свой опыт в дрессировке животных для целей вовсе иных. И можно лишь подосадовать, что это дело заглохло, хотя и не по его вине. Замысел Дурова был смел и фантастичен. Невиданно выросший подводный флот и минные заграждения немцев стали наносить тяжкий урон военным и торговым кораблям союзников. Военные сводки запестрели сообщениями о растущих потерях на море от нового грозного оружия. Морские коммуникации подверглись серьезной опасности. Немецкая пропаганда уже торжествовала победу.

Дуров решил объявить войну войне с помощью животных. План на первый взгляд невероятный, наивный. Однако…

«Морские львы прекрасно плавают и прекрасно видят даже в мутной воде. В море они — цари, — писал он, объясняя суть своего плана. — Посредством приманки можно очень скоро заставить животное производить много различных движений.

Морские львы по складу ума ближе всего подходят к человеку и имеют одну общую особенность и способность — внимательно следить за малейшим движением и мимикой общающегося с ним человека и понимать его желания и даже душевные переживания.

Благодаря этой способности и особенности морского льва легче и скорее выдрессировать, чем какое-либо другое животное».

Наблюдение Дурова за способностями морских животных следует признать удивительным. Ведь только через пол века оно стало признанной сенсацией мировой науки. И только через полвека заговорили об использовании морских животных в военных целях.