Братья Дуровы

С 1880 года на Цветном бульваре в Москве работал цирк. Владелец его — Альберт Саламонский, выходец из Германии, сын циркового наездника и сам отличный наездник, впервые появился в России в качестве гастролера у Карла Гинне. Предприимчивый и достаточно дальновидный, он смекнул: «В Москве выгодно открыть собственный цирк». Больше в кредит, чем на свои скромные средства, Саламонский в короткий срок выстроил отличное каменное здание на Цветном бульваре. Место это было выбрано расчетливо: в центре города, где вокруг находились мелкие балаганы, зверинцы, карусели и другие развлекательные заведения. Все они быстро закрылись, не выдержав конкуренции с Саламонским. Единственным серьезным соперником оставался цирк Гинне на Воздвиженке. Но и с ним Саламонский вступил в соревнование и очень быстро взял верх.

Победа была закономерной. Вся талантливая семья Саламонского: он сам, его жена и два приемных сына выступали в качестве наездников и дрессировщиков лошадей. Глава семьи демонстрировал высшую школу, выводил на арену большие конные группы, исполнял эффектные труднейшие номера — шестнадцать лошадей одновременно становились по его команде на дыбы, а в карусели участвовало сразу сорок две лошади.

Директор Саламонский утверждал: «Лошади — главные артисты цирка». Но при этом добавлял: «Разнообразие — зерно успеха». Потому в программе представлений были также тщательно отобранные номера иностранных и отчасти русских артистов — акробатов, гимнастов, эквилибристов, жонглеров и особенно клоунов. Недаром не очень грамотный репортер одной газеты писал: «Труппа господина Саламонского состоит из 120 артистов, при 125 лошадях и других дрессированных животных».

Ну как было не увлечься программой, в которой лучшие артисты соперничали в ловкости, красоте. Г-н Калиени показывал парфорсную езду[1] на неоседланной лошади, а г-н Гертнер делал сальто-мортале на скачущем коне, затем оба демонстрировали «академические позы» на двух неоседланных лошадях.

И как было не залюбоваться высшей школой верховой езды, исполняемой такими эффектными всадницами, как г-жа Саламонская и девица Клара Раш и кавалерами гг. Саламонским и Эспери. А конные маневры, когда двадцать красивых и элегантных дам, сидя на двадцати кровных лошадях, съезжались, разъезжались, строили эффектные группы. А труднейшее сальто-мортале через десять лошадей, которое исполняли один за другим все клоуны…

Саламонский любил клоунов и очень заботился о том, чтобы на его представлениях было весело. Ведь цирк должен отвлекать зрителей от больших и малых повседневных забот. Клоуны в цирке Саламонского умели развлечь, повеселить. Наибольшим любимцем публики был Танти-Бедини.

Братья Дуровы обожали Танти, преклонялись перед его талантом, мечтали ему подражать.

— Мне бы хотелось быть таким, как Танти! — вздыхал Анатолий.

— Хотя бы ковры ему расстилать, — шептал Владимир.

Если бы кто-нибудь тогда им сказал: «Недалеко то время, когда вы не только будете выступать на арене, как Танти, даже „забьете“ его», — они сочли бы эти слова злой насмешкой.

А время это уже приближалось. Тетива лука натянулась до предела. Оставалось пустить в цель стрелу. Но цель пока была закрыта.

Случайность помогла ее увидеть. Хотя можно ли счесть случайностью то, что ищешь с таким упорством, к чему стремишься с таким рвением, что стало смыслом всей их молодой жизни?

Газета «Московский листок» относилась к разряду бульварных. В ней печатались светская хроника, городские происшествия, сплетни, сообщения о купле-продаже, объявления зрелищных предприятий.

Разумеется, братья Дуровы интересовались в газете прежде всего тем, что относилось к цирку и балаганам. И, конечно, им бросилось в глаза обращение их кумира, клоуна Танти: «Имею честь известить высокопочтеннейшую публику, что в ближайшее воскресенье имеет быть в цирке мой бенефис. Представление будет состоять из лучших нумеров репертуара программы, а потому я всепокорнейше прошу многоуважаемую публику не оставить бенефис мой своим благосклонным вниманием и осчастливить посещением».

Как страстно желали юнцы увидеть «лучшие нумера репертуара программы», но осуществить это не удавалось: билеты на подобные представления продавались по повышенным ценам, а денег не было даже на галерку.

Оставалось только смириться. Однако скрытое желание искало выхода. И он нашелся, хотя в самом неожиданном направлении.

В той же газете внимание братьев привлекло объявление некоего Ринальдо. «Профессор черной магии, фрачный артист, фокусник и куплетист» — он предлагал демонстрировать свое искусство в гимназиях, реальных училищах и даже в институтах благородных девиц.

Трудно сказать, кому из братьев первому пришла мысль просить профессора, обладателя стольких талантов, взять к себе в обучение. Так или иначе, они отправились к нему по указанному в газете адресу — на Грачевку, расположенную неподалеку от Цветного бульвара.