Братья и сестры. Как помочь вашим детям жить дружно

— Понимаю, что вы имеете в виду, — откликнулся другой мужчина. — С тех пор как у нас с Кэй появился малыш, я постоянно требую от Майкла, чтобы он вел себя как взрослый. Прошлым вечером я заметил ему, что он уже большой мальчик и должен сам складывать свою пижаму. Майкл показался мне расстроенным и даже прошептал: «Папа, разве ты не понимаешь, что я все еще очень маленький?»

— На прошлой неделе мы об этом не говорили, — сказал кто-то, — а ведь это совершенно очевидно. Мы относимся к детям соответственно порядку их рождения.

— А иногда, — добавила другая слушательница, — мы относимся к ним соответственно порядку своего рождения.

Мы посмотрели на нее с изумлением.

— Постараюсь быть краткой, — сказала она. — Я была старшей сестрой и всегда считала младшего брата занозой в заднице. Теперь же я страшно напрягаюсь, когда вижу, как мой сын пристает к старшей сестре. Я вечно обвиняю его в назойливости. Полагаю, я сравниваю свою старшую дочь с собой.

— А мой муж был младшим братом, — продолжала она, — поэтому он ведет себя совершенно иначе. Он сравнивает себя с сыном, считает его жертвой и вечно обвиняет нашу дочь в том, что она жестока по отношению к брату. В сценарии моего мужа наша дочь — «угнетатель», а наш сын — «угнетаемый».

Проблема заинтересовала всех. Некоторые признались, что тоже сравнивают себя с детьми, чье положение ближе всего к их собственному в детские годы. Другие же сразу заявили, что совершенно не нужно иметь собственную печальную историю, чтобы воспринимать одного ребенка как угнетателя, а другого — как угнетаемого. Они говорили о пассивных и мягких детях, и о детях жестоких, злобных, агрессивных.

— Можете ли вы привести мне пример? — спросила я.

— Две мои дочери, — тут же ответила одна из женщин. — Я знаю, в это трудно поверить. Но трехлетняя младшая — настоящий «агрессор»: крадет вещи у старшей сестры, царапает и кусает ее, а та сидит и все терпит. Она даже не пытается защититься. Мне больно это видеть, но я не знаю, что делать.

— И что же вы все-таки делаете? — спросила я.

Женщина смущенно рассмеялась.

— Возможно, я поступаю неправильно, — сказала она. — Я говорю младшей, что она ведет себя плохо, и выгоняю из комнаты.

— И это приводит ее в такую ярость, — подхватила я, — что через час она делает то же самое?

— Именно! — воскликнула моя собеседница. — Обычно даже не через час, а через минуту. Но что мне делать? Я же должна остановить ее, верно?

— Конечно! Но вы должны остановить ее, не навязывая ей привычной роли.

Чтобы ситуация стала более понятной слушателям, я попросила женщину сыграть роль ее младшей дочери, а сама стала матерью. Хочет ли кто-нибудь побыть старшей сестрой? Кто-то немедленно вызвался. Мы разыграли эту сцену дважды. В первый раз я сосредоточила все свое внимание на трехлетней «агрессорше» и игнорировала ее сестру. Во второй раз я уделила все внимание старшей сестре. Вот что у нас получилось.

НЕ УДЕЛЯЙТЕ ВРЕМЯ «АГРЕССОРУ»:

   

УДЕЛЯЙТЕ ВРЕМЯ ПОСТРАДАВШЕМУ РЕБЕНКУ:

   

Женщина, игравшая роль трехлетней дочери, растерялась.

— Надо же! — воскликнула она. — Когда вы в первый раз кричали на меня и ругались, я подумала: «Вот здорово! Мама теперь со мной». Но во второй раз, когда вы сосредоточились на моей сестре, я подумала, что не стоило этого делать. Я не буду так больше поступать!

— А если вы неверно оценили поведение детей? — вступила в разговор другая женщина. — Моя сестра вечно била меня, и мама считала ее агрессивной. Но она не знала, что я нарочно дразнила сестру, чтобы заставить ее ударить меня. Из-за этого у нее возникали проблемы. Мама так об этом и не догадалась.

На лицах нескольких слушателей появились понимающие улыбки. Да, такой сценарий отношений между братьями и сестрами явно был довольно распространенным.

— Вот вам и еще одна причина, — сказала я, — по которой мы не должны навязывать детям определенные роли. Даже увидев все происходящее, мы с легкостью можем сделать неверные выводы.

Мать двух дочерей покачала головой.

— Может быть, и так, — сказала она, — но, по моему мнению, каждый ребенок рождается с определенным характером, и мы не можем его изменить. Я знаю, что мои дочери — разные от рождения. Они — как день и ночь. Младшая всегда проказничает, а старшая…

Я перестала слушать, точно зная, что она скажет. Более того, в определенный момент я бы с ней полностью согласилась. Я тайком вздохнула. Как достучаться до нее? Я подумала, не рассказать ли о собственных детях, но решила этого не делать. У меня было одно воспоминание, которое не хотелось оживлять.

Мне стало трудно дышать. Женщина продолжала говорить о незыблемости врожденных черт характера. Наконец она закончила:

— Думать, что мы можем изменить человеческий характер, это все равно что биться головой об стенку.

Я осмотрелась, надеясь увидеть того, кто ей возразит. Все молчали. Несколько человек сидели с печальным видом. Я поняла, что придется выступить самой.