Братья и сестры Наполеона. Исторические портреты

Когда двух девушек отдали замуж, Жозеф устремился к обещанной карьере, Луи продвигался в армии, Люсьен был более или менее прощен, а двое младших детей находились в хороших школах. Наполеон теперь обратился к делу заключения мира с Австрией и укрепления своих позиций в качестве первого военачальника в Республике, занятого переговорами. Монтебелло был третьей вехой на пути продвижения семьи Бонапарт к тронам. Ранее был Тулон, вендемьер и, наконец, Италия. Отныне больше не было ложных рассветов и никаких ожиданий в разрозненных маленьких группах, что что-то изменится к лучшему. Они добились успеха, и все, за исключением Летиции, считали будущее обеспеченным. От Жозефа в Париже до Жерома в школе Жюильи все с уверенностью смотрели вперед. У них был защитник и кормилец, намного превосходящий человека, который назойливо домогался помощи своим детям, ибо, хотя путешествия Карло Буонапарте иногда и приносили результаты, подобный путь второго его сына вел не к синекуре, а к пещере Аладдина. Человек, которому досталась отцовская мантия, будто раздвигал свою ответственность. В этом отношении, как и в других, он оказался уникальным членом семьи.

Книга вторая Переселенцы

Глава 4

Я устал от славы в двадцать девять лет…

Из письма Наполеона к Жозефу,

Египет, 1799 год

Прилив накатывался все сильнее, но все же еще не было того натиска, который разливался повсюду. И там, и здесь еще оставались скалистые острова сопротивления, разрозненные и не вполне признаваемые семьей, наслаждавшейся услугами своего лоцмана, но все же каждое препятствие могло разрушить судно, если пробираться к нему, не проявляя терпения.

Францию теперь контролировала группа из пяти директоров, состоявшая из одного оппортуниста, одного теоретика и трех ничтожеств. Никто из них не стал бы добровольно уступать власть молодому человеку двадцати семи лет. Существовали еще и прежние республиканцы, люди вроде Ожеро и Журдана, которые стали бы сопротивляться любой попытке установления диктатуры, и был еще Моро, чья слава как генерала была почти равной наполеоновской. Мелькали также и выдвиженцы, группировавшиеся вокруг Бернадотта, который женился на прежней возлюбленной Наполеона Дезире Клари и поощрялся ею к сопротивлению амбициям Наполеона. Ни одна из этих оппозиционных групп не склонялась к объединению усилий, но если бы это произошло, всякое могло бы случиться, и Бонапарты могли оказаться не у дел.

Наполеон вернулся домой из Италии 5 декабря 1797 года, и скромность его поведения при появлении на улицах столицы привела в замешательство его противников и вызвала уныние у наиболее нетерпеливых сторонников. Некоторые полагали, что ему следовало бы сразу же захватить контроль над ситуацией, используя свой триумф, и пробраться к власти при помощи голосования населения. Но безошибочный политический инстинкт побудил Наполеона к воздержанию. Он сознавал, что время еще не пришло и что успех такого переворота нельзя гарантировать. У него было глубокое недоверие к настроениям толпы, и он предпочитал прийти к власти конституционным путем. Наполеон был приветлив со всеми, и когда Директория предложила, чтобы он взял на себя командование армией на севере и подготовил вторжение в Англию, он отправился в Па-де-Кале, инспектировал там гавани и суда, тщательно взвешивая все шансы, и пришел к выводу, что такое намерение не имело перспективы, пока Британия господствовала на море. Вместо этого его мысли обратились к Египту, и члены Директории, стремившиеся избавиться от столь опасного человека, поощряли его к этой затее. К весне 1798 года планы военной кампании уже продвинулись далеко. Сорок тысяч человек собрались в Тулоне и близлежавших портах с целью перехитрить Нельсона, который контролировал Средиземное море, и высадиться в Египте, чтобы нарушить торговлю Англии с Востоком. Это был опрометчивый план, но он захватил и удерживал воображение Наполеона. Юношеская мечта стать вторым Александром никогда не покидала его.