Братья и сестры в Реестре (СИ)

Старый и пигментный, изрядно за восемьдесят, но ещё в остром уме и злобной памяти, Порфирий колдовал перед столом. Он был в медицинском халате. Поверх очков располагался ювелирный монокуляр.

В руках старик держал крохотный скальпель и зажим, изготовленные, Заречный был уверен, по индивидуальному заказу.

«Старый маньяк».

На столе перед Порфирием стояла кювета, в которой лежал трупик экзотической рыбки.

— Шеф, что вы делаете?

— А ты сам не видишь что ли? — брюзгливо отозвался старый особист, — Провожу вскрытие.

— Вы препарируете рыбку? — удивился Гримёр, подходя ближе.

— Ты точно не слепой? Конечно, я вскрываю эту чёртову рыбку. Она между прочим, триста тысяч многорублей стоит.

«Точно маньяк» — подумал Гримёр, наблюдая, как старик твёрдой рукой проводит разрез брюшка.

— Должен же я узнать, отчего она сдохла.

— Но зачем?

— Потому что это моя профессия. Знать, что и почему происходит.

— Интересно, — Гримёр наклонился над «операционным столом». Старик лопаточкой освобождал рыбку (размером сантиметров десять и жутко пёструю при жизни, а сейчас побледневшую и облезлую) от внутренностей.

— Это, конечно, очень увлекательно. Но у меня три отчёта на голостоле и куча других дел. Вы же сами просили перетрясти агентуру.

— Подождёт, — Порфирий ещё что-то разрезал на многострадальной рыбине.

— Зачем вы меня позвали? — спросил Гримёр.

— Время почти пришло. У нас всё готово?

Заречный понял с полуслова.

— Еще пара-тройка дней.

— Хорошо. Операцию назначаю на следующий день после выборов. Шестое ноября, помнишь? Это будет суббота. В полисе праздник. Здание магистрата опустеет. Подготовишь группу захвата. Люди должны быть проверенные, но левые. Понял? Не конторские. А я вызову Романову на рабочее место — якобы для консультации. Или для чего-нибудь ещё, неважно. Там мы её и возьмём.

— Понял. С меня наши с вами двойники, верно?

— Да. Ты их уже морально подготовил? Напомнил, почему именно они должны всё сделать в лучшем виде?

— Если дорожат родными, сделают.

— Отлично. Двойники отправятся со всем нашим политическим бомондом в сафари. Ты разослал приглашения от моего имени?

— Да, всем, кого вы указали в списке.

— И что ответили?

— Все кроме двоих подтвердили участие.

— Ну что ж. Не идеально, конечно, но сойдёт. Повторяю. На следующий день после выборов двойники со всей политшоблой отправляются на сафари. За стену. С ночёвкой. Алиби должно быть безупречным — чтобы комар носу не подточил.

— Не подточит.

Старик с раздражением посмотрел на собеседника и продолжил:

— Тем временем настоящие мы с тобой координируем операцию по захвату Романовой. Всё должно пройти без сучка без задоринки.

— И что мы с ней будем делать? После того, как возьмём?

— Что МЫ с ней буду делать? Что Я с ней буду делать! Не забывайся... О, у меня очень богатые планы на эту суку. Очень далеко идущие.

— Это всё?

— Да.

— Я могу идти?

— Угу. Дверь только захлопни.

Гримёр уже выходил, когда его остановил скрипучий окрик старика:

— Только не облажайся на этот раз. Да, и скачай мне учебник по физиологии рыб. Самый подробный. Что-то я не могу точно диагностировать причину смерти. А меня это — бесит.

Да придёт Кондратий!

Воронежполис-2049, 31 октября

Полмесяца спустя Отец Кондратий в спортивном костюме трусил по парку в среднем городе. Выглядел он в этом наряде максимально инородно — но очень старался держать марку. Смотрите, прихожане, какой у вас спортивный поп. Лицо священника уже после пятиминутной пробежки было залито едким потом, а куцая бородёнка растрепалась пружинками.

Круги под мышками и на спине дополняли картину самоистязания. Но Кондратий очень любил здоровый образ жизни, правда, в основном с безопасного расстояния.

На улице несмотря на самый конец октября было немногим около пятнадцати по Цельсию — всё благодаря Стене и Пологу. Парниковый эффект однако. Но уже через две недели ожидались заморозки и, как следствие, начало отопительного бисезона — а это значит, что температура в полисе поднимется до двадцати градусов.

Впрочем, Кондратию сейчас было скорее жарко, чем прохладно.

Задыхающегося попа догнали двое: длинные, с недобрыми монашескими лицами, в чёрных рясах и с символом культа на цепи — значком бесконечности с линией нимба поверх опрокинутой восьмёрки. Оба служили в монастыре Святого Савелия⁷¹, который относился к епархии Церкви Реестра.

— Отец Кондратий.

— Савл и Илия? Рад вас зрить. Вы по делу или просто пробежаться?

— Не к лицу служителю божьему телесами трясти, — буркнул Илия.

— Паства зубоскалит, — пробасил Савл, — Я бы на вашем месте, святой отец, поостерёгся давать пищу для насмешек. Извините за прямоту.

— Реестр простит. Зато можно спокойно поговорить, — пыхтел красный как рак Кондратий, — Что с нашим делом?

— Взрывчатку в аналой митрополита братья заложили. Сработает дистанционно — по звонку голофона.

Кондратий засомневался.

— Не рановато ли? До выборов ещё неделя. А вдруг настоятель или служки найдут?