Братья Кеннеди. Переступившие порог

– Передвиньте, пожалуйста, это цветущее дерево, мне хотелось бы видеть его из окна за завтраком.

– Но это обойдется очень дорого!

– Я не спрашиваю – сколько, я прошу передвинуть дерево!

Отношение Дж. Кеннеди к деньгам поражало знакомых. «Они – само собой разумеются, и оп забывает быть при деньгах», – заметил один из них. Обедавшие или ездившие с пим в такси зачастую расплачивались из собственного кармана. Как правило, Джон забывал возвращать эти «мелкие долги», это изумляло и раздражало плативших по счетам.

Жена спросила, какое его лучшее качество. Президент ответил: «Любознательность!» Вероятно, политика интересовала Кеннеди как самое острое проявление духовной жизни человечества. В предисловии к книге Т. Соренсена «Как принимаются решения в Белом доме» Кеннеди писал: «Каждый президент должен смириться с разрывом между желаемым и возможным». Он любил цитировать слова Ф. Рузвельта: Линкольн «был несчастен, ибо не мог получить всего сразу. И никто не может».

Впрочем, одно стремление Кеннеди пытался сполна удовлетворить: страсть к чтению. Видевшие улыбавшегося президента на приемах или трибунах плохо представляли то, что знали семья и близкие друзья. Его самые счастливые часы: удобно устроившись в постели, водрузив на нос роговые очки (он никогда не носил их на людях – мужественный профиль!), президент поглощал книги. Круг читательских интересов Кеннеди был ограничен исторической и политической литературой. Исключение делалось лишь для детективов Яна Флеминга, повествующих о дивных приключениях британского агента Джеймса Бонда. Но и эту «литературу» президент использовал утилитарно. После Залива Свиней он задумчиво спрашивал: «Почему такого не могло бы случиться с Джеймсом Бондом?» Он читал каждую свободную минуту: одеваясь, за едой, в ванне, иногда на прогулке. Читал и запоминал. Кеннеди верил, что возвышение У. Черчилля в значительной степени подготовило овладение литературным языком. Отсюда постоянная забота о собственном стиле, повторные попытки, перечитывая книги Черчилля, доискаться, в чем магия слов. «Рузвельт черпал большинство своих идей из бесед с людьми, – говорил он, – а я – из книг».

Поразительная быстрота чтения – до двух тысяч слов в минуту – приводила к неприятным последствиям работавших с ним. Рано поутру он успевал проглотить множество статей в газетах (владелец газетного киоска, где покупались газеты для Белого дома, с приходом Кеннеди к власти увеличил свой оборот в четыре раза) и имел обыкновение тут же обсуждать их с посетителями. Горе тому, кто несколько раз неловко бормотал, что пропустил ту или иную статью. Проклиная ненасытного чтеца, сотрудники Белого дома стали посещать курсы ускоренного чтения – они прослышали, что сенатор Кеннеди окончил их. Президент послал учиться и Жаклин. Чтобы далеко не ходить, открыли класс в Белом доме.

Семья Кеннеди внесла свой стиль в столичное общество, им старались подражать. Больше не устраивалось роскошных банкетов, на приемах у президента почти не подавалось крепких напитков. Интеллектуальное общение, простота манер и одежды. Все очень скромно. Личный самолет семьи, стоящий несколько миллионов долларов, – не в счет. В Белый дом зачастили художники, писатели, музыканты, а Жаклин потратила немало времени и сил, воссоздавая исторический облик резиденции правителя республики. Первый этаж Белого дома, открытый для посетителей, Жаклин постепенно превратила в неплохой музей, разыскав в подвалах старую мебель, книги, картины. Она издала впервые в США «Путеводитель по Белому дому», за год разошлось свыше 600 тысяч экземпляров.

Президент охотно взял на себя роль покровителя искусств. Он учредил совещательный комитет по делам искусств и вынашивал обширные проекты развития архитектуры, литературы, театра и музыки в США. Американский социолог Л. Мэмфорд нашел, что Кеннеди «первый американский президент, предоставивший искусству, литературе и музыке достойное и почетное место в жизни нации». Разве не сказал сам президент: «Качество американской жизни должно последовать за количеством американских товаров. Страна не может позволить себе быть материально богатой и духовно бедной». В Белом доме устраивались камерные концерты выдающихся музыкантов. Столица загудела – Кеннеди без ума от музыки! Жаклин с готовностью подтвердила: «Единственная мелодия, которую он действительно любит, – «Салют Вождю!», лучше в исполнении духового оркестра.

Интеллигент-президент? Вероятно, да. Ему была свойственна анекдотическая профессорская рассеянность: забывчивость в мелочах, постоянно что-то терялось, вещи оставлялись в отелях. Он прерывал разговор на полуслове и невидящими глазами смотрел на собеседника, мысли витали где-то далеко. Его видели щеголявшим в носках разных цветов, в немыслимых галстуках. Отец, пока был здоров, наслаждался частыми набегами сына-президента на родной дом. Парень не изменился, размышлял старик, «он все еще пишет письма матери, как будто учится в Чоате. А у меня в доме, если ему подвернутся под руку мои новые носки, он стащит их».