Братья Кеннеди. Переступившие порог

Накал кампании нарастает, в обиходе все более и более резкие эпитеты. Не прекращаются споры по поводу 22 ноября 1963 года. Заместитель окружного прокурора города Далласа У. Александер кричит в массовой телевизионной программе: «Эрла Уоррена нужно предать не суду, а повесить!» Хиппи, собравшиеся в Сан-Франциско, от души квалифицируют Р. Кеннеди «фашистской свиньей». Доброжелатели говорят о его охране, он отвечает: «Решительно невозможно защитить кандидата во время избирательной кампании. Приходится отдаваться на милость толпы и полагаться на свое счастье». Он отклоняет предложение прикомандировать к нему полицейскую охрану, а личным телохранителям приказывает не носить оружия.

Кеннеди побеждает в штатах Индиана, Небраска, округе Колумбия. Он проповедует смелость и реализм. Спросившим, кто будет оплачивать программу помощи беднякам, Кеннеди отвечает: «Вы!» Рабочим на предприятиях аэрокосмической промышленности кандидат говорит: «Мы можем снизить темпы гонки к Луне», студенту, предложившему «вырвать» шпионский корабль «Пуэбло» из рук корейских властей, Роберт отвечает: «Еще не поздно вступить в армию». Еще одна победа в штате Южная Дакота. Единственное поражение в штате Орегон. Как объяснил помощник Кеннеди: в этом зажиточном штате с белым населением «мы перепугали всех». В начале июня Р. Кеннеди в крупнейшем штате страны – Калифорния. Он собирает здесь 46 процентов голосов, 42 процента отданы за Маккарти. Победа в Калифорнии почти наверняка делает его кандидатом в президенты от демократической партии.

Проанализировав тактику незавершенной избирательной кампании Р. Кеннеди, Т. Уайт констатировал: «С точки зрения программы то, за что он выступал, немногим отличалось от программы Ричарда Никсона». Уайт усматривает различие в поведении кандидатов. Р. Кеннеди представлялся «нарушителем спокойствия. Он собирался выполнить то, что говорил. Если его изберут, он будет верен обещаниям и страна претерпит изменения». Он обращался к тем, кому жилось плохо, «когда он появлялся перед неграми, или мексиканцами, или индейцами, или любыми бедствующими группами, то не был холодным Бобби – нет, появлялся Избавитель на коне, все существо его кричало: цель власти и правительства – позаботиться о них и безразлично, какая политическая или физическая опасность стоит на его пути».

Вечером 5 июня 1968 года Р. Кеннеди в отеле «Амбассадор» в Лос-Анджелесе принимал поздравления. Он не выглядел ни молодым, ни красивым, мешки под глазами, резкие морщины, седина. Роберт рассеянно пожимал руки, собирался с мыслями – предстояла очередная пресс-конференция. Он знал, что неизбежна новая встреча с Г. Хэмфри и новая борьба с ним. Теперь не за брата, а за себя. Друзьям он только что сказал: «Я буду преследовать толстомясого Губерта Хэмфри по всей Америке. Я пойду за пим во все избирательные округа. Где бы он ни появился, я буду тут как тут».

Поздравлявшим Роберт выразил ту же мысль: «Надеюсь, что предварительные выборы в штате Калифорния позади. Теперь откроется диалог или дискуссия между вице-президентом и мной относительно дальнейшего пути страны». «Всыпь ему!» – завопили хором почитатели.

Он устало улыбался. Нужно еще и еще говорить все о том же и тут же – журналистам, ожидавшим в другом зале отеля. Толпа наводнила здание, и родилась мысль пойти через служебный ход, мимо кухни. Сразу после 12 часов ночи Р. Кеннеди в сопровождении жены, невооруженных телохранителей, друзей и журналистов вступил в мрачное помещение – комнату, похожую на коридор, мокрый цементный пол, слева – длинный оцинкованный прилавок, заставленный тарелками и бутылками, справа – ряд холодильников.

Шум аплодисментов, радостные возгласы. Кеннеди приостановился, ритуальное пожатие руки с мойщиком посуды. Он не успел отнять руки, как раздались выстрелы. Опершись локтем на прилавок, молодой человек стрелял в упор. Расстояние – немногим больше метра. Роберт упал, на стрелявшего набросились, но никак не могли выхватить пистолет, а он все нажимал курок – пули ранили еще пять человек. Наконец, восемь мужчин, навалившись на покушавшегося, буквально распяли его на прилавке, сломали ему указательный палец и выхватили пистолет.

Задыхаясь под тяжестью державших его, а среди них были двое атлетов-негров, охранявших Роберта, парень завопил: «Почему я сделал это? Я объясню! Дайте сказать!» Никто не слушал, толпа сгустилась, набегали люди из коридоров. С трудом удалось оттеснить их от покушавшегося, кто-то воззвал к рассудку: «Нам не нужно еще одного Освальда!» Вокруг распростертого на мокром грязном полу сенатора тесно столпились друзья, Этель с трудом пробралась к мужу, наклонилась, что-то шептала. В ответ ни слова.