Братья Хоторны

– Они арестовали не того родителя.

У Джиджи округлились глаза.

– Папа? – прошептала она. – Вся эта история, которую рассказала тетя Ким про то, что Хоторны получат свое…

Сейчас Грэйсон подходил к опасной линии. Он понимал, что мог сказать все что угодно, – и Джиджи все равно предпочтет уйти. Но надо хотя бы попытаться.

– Он хотел отомстить, – Грэйсон сказал ей ту правду, которую мог, – за Колина.

Джиджи глубоко вздохнула и посмотрела на потолок, изо всех сил стараясь не моргать. Не заплакать.

– Все время этот Колин! – Джиджи продолжала смотреть в потолок. – Когда мне исполнилось три года, я уже знала, что мой папа любит меня… – Джиджи проглотила ком в горле, – …потому что я похожа на Колина. И пока я была счастливой, жизнерадостной и просто глупой маленькой девочкой, которая ничего не требовала, все складывалось хорошо.

Грэйсон притянул ее к себе, и вот уже голова его сестры покоилась у него на груди, а его руки обнимали ее.

– Грэйсон, – тихо позвала Джиджи, – ты сказал «хотел» – в прошедшем времени. Ты сказал, что папа хотел отомстить. Но когда он чего-то хочет, он не остановится, пока не доведет дело до конца.

Он не остановился на бомбе. Он не собирался останавливаться, пока Тоби Хоторн не заплатит – жизнью Эйвери и своей собственной.

Джиджи повернула голову к Грэйсону.

– Думаю, в этом я очень похожа на папу – никогда не останавливаюсь.

Грэйсон задался вопросом, не собирается ли Джиджи продолжать расспрашивать, настаивать. Не совершил ли он ошибку, рассказав ей так много.

Но вслух сказал:

– Ты совсем не похожа на нашего отца.

Последовало долгое, тягостное молчание.

– Он не вернется, да, Грэйсон?

Он ответил так, как мог ответить:

– Нет.

– Он не может вернуться, да?

В этот раз Грэйсон предпочел промолчать.

Больше минуты Джиджи не двигалась. Грэйсон обнимал ее, готовясь к тому моменту, когда она отстранится.

Наконец она отодвинулась.

– Тебе придется вернуть мне шкатулку-головоломку, – сказала Джиджи, – для Саванны. Чтобы она нашла ответы, в которые верит, которые не предполагают, что наш папа является злым, преступным гением.

Грэйсон уставился на нее.

– Что ты имеешь в виду?

Джиджи шагнула назад.

– Саванна всегда пыталась защитить меня. Она годами знала о тебе, о папином романе и делала все, что могла, чтобы я ни о чем не догадывалась. А теперь эта история с папой. Ей необязательно знать. – Джиджи произнесла эти слова, как клятву. – Саванна любит папу. Она была ближе к нему, чем мама. Она так старалась ради него. И на этот раз мы будем защищать ее – ты и я. Я помню кое-что еще о взрыве самолета наследницы Хоторна. Погибли люди. Наш отец убил людей, Грэйсон. И теперь он… – Джиджи не произнесла слово «мертв». – …в Тунисе, – закончила она стальным голосом, – и именно там ему нужно остаться.

Грэйсон чувствовал, как она подавляет боль, и это почти уничтожило его.

– Я не могу просить тебя… – начал он.

– Ты не будешь меня ни о чем просить, – сказала ему Джиджи. – Я рассказываю тебе, как все будет. И на случай, если ты не заметил, я очень хорошо умею получать то, что хочу. И я хочу счастливую сестру и старшего брата, которые очень непредвзято относятся к таинственным мерзавцам, которых я могла бы выбрать для коротких романтических связей.

Грэйсон прищурился, глядя на нее.

– Не смешно.

Джиджи улыбнулась, и эта улыбка вонзилась ему в сердце.

– Я никогда не хотел причинить тебе боль, – сказал ей Грэйсон.

– Я знаю, – просто сказала Джиджи.

«Она не уходит. Я не теряю ее». Грэйсон не стал игнорировать эмоции, которые поднимались и сворачивались внутри его. Впервые в жизни он просто позволил им быть.

– Мне нравится моя младшая сестра, – сказал он ей.

На этот раз улыбка Джиджи не казалась вымученной.

– Я знаю.

Глава 96 Грэйсон

На следующее утро, собрав шкатулку с копией дневника внутри и отправив ее обратно с Джиджи, Грэйсон взял кейс с фотографиями из банковской ячейки. Он прошел через крыло, где в детстве он и его братья проводили часы, играя в библиотеку своего детства – библиотеку на чердаке. За одной из книжных полок была потайная лестница. У подножия лестницы стоял письменный стол «Давенпорт».

Грэйсон открыл его и обнаружил внутри два дневника: оригинал Шеффилда Грэйсона и его расшифровку. Грэйсон открыл кейс и методично начал доставать свои фотографии за девятнадцать лет, начиная со дня своего рождения, и раскладывать их на столе.

На этот раз лицевой стороной вверх.

Дойдя до фотографии, которую он уже рассматривал раньше, Грэйсон повертел ее в руках и посмотрел на дату на обороте. Неправильная дата. Тут он замер.

Грэйсон просмотрел фотографии в поисках другой, дату которой он мог вспомнить. Год правильный, день тоже правильный, но месяц не тот.

Грэйсон схватил еще одну фотографию, затем еще одну. Месяц всегда был не тот.