Братья Хоторны

Грэйсон подскочил в кровати, невидимый кулак стиснул его легкие. Он откинул одеяло и потянулся к выключателю на стене. Штора, закрывающая окно спальни, медленно поднялась, впуская свет высоко стоящего в небе солнца.

Он слишком долго спал.

Грэйсон проверил телефон. Никаких новостей о списке, никаких новостей и от Джиджи. Он подумал, не связаться ли с ней, но поборол желание сделать это. Терпение – добродетель. Он позаботился о том, чтобы она ничего не добилась в своих поисках, выиграв себе время.

Как только у него будет неправильный ключ…

Как только у него будет более полное представление о ситуации с ФБР…

Как только Джиджи передаст ему файлы…

Тогда Грэйсон сделает следующий шаг. И тем лучше, что его приезд в Финикс заставил Иви перебросить своего шпиона с семьи Грэйсонов на него, судя по событиям вчерашнего вечера.

* * *

Забровски связался с ним следующим утром, когда Грэйсон заканчивал двадцатый круг в гостиничном бассейне.

«Я здесь».

Время ожидания истекло.

Грэйсон переоделся и отправился к аллее в двух кварталах от отеля, чтобы встретиться с Забровски. Первым делом частный детектив протянул ему два конверта с дубликатами ключей. Грэйсон внимательно осмотрел ключи и убедился, что цвет металла оригинала Джиджи совпадает с копиями.

Удовлетворившись качеством, он сунул ключи в карман пиджака и посмотрел на Забровски.

– С документами, касающимися трастовых фондов близнецов, ничего не получилось. Но мне удалось узнать кое-что о расследовании по делу Шеффилда Грэйсона. Они имеют достаточно доказательств, чтобы обвинить его в неуплате налогов и сокрытии значительных доходов в офшорах.

– Неудивительно, что Налоговое управление арестовало его счета. А что насчет ФБР?

– Очень интересуются, откуда поступали эти доходы, – ответил Забровски. – Похоже на присвоение денег незаконным путем.

– Речь идет о его собственной компании?

– Вот тут-то и начинается самое интересное. Оказалось, что Шеффилду Грэйсону принадлежали лишь тринадцать процентов акций, остальной частью владела его теща, которая, собственно, и вложилась в предприятие.

Грэйсон принялся обдумывать полученную информацию и вспомнил кое-что, что говорила Джиджи.

– Он продал компанию сразу же после смерти бабушки девочек. Если предположить, что ее доля включена в один или несколько трастовых фондов, которые она учредила для своих наследников, то думаю, что у Шеффилда Грэйсона были очень веские причины, чтобы продать компанию до того, как трастовый управляющий начал бы что-то вынюхивать.

Управляющий. Троубридж. Кусочки пазла начали складываться, но для полной картины Грэйсону все еще не хватало информации.

– Как далеко продвинулись федералы?

– Непонятно.

– Им удалось напасть на его след? – спросил Грэйсон. Это был самый лучший способ выяснить то, что он хотел знать по-настоящему.

– Нет. Похоже, все единодушно считают парня лживым ублюдком.

И пока все так считают, Эйвери в безопасности.

– Есть еще что-нибудь? – спросил Грэйсон.

Забровски полез в машину и протянул ему папку. Открыв ее, Грэйсон сразу увидел знакомое лицо: темные глаза, шрам на брови.

– Маттиас Слейтер, – сказал Забровски, – или Слейт. У него досье кристально чистое, в отличие от его отца, которому предъявили целый список обвинений, и только последнее было доказано.

Грэйсон просмотрел досье.

– Дорогой адвокат защиты, – отметил он.

– Был. Пока его не признали виновным в тяжком уголовном преступлении. – Забровски многозначительно посмотрел на Грэйсона.

То самое последнее обвинение. Возможно, отец Маттиаса Слейтера работал на семью Блейк, а точнее, на Винсента Блейка. Это объяснило бы столь дорогого адвоката. А потом он перешел дорогу своему боссу?

– Что нам известно о Маттиасе? – спросил Грэйсон. – Что он за человек?

Забровски прищурился.

– За такое короткое время? Немного. Его отец мертв. Мать в прошлом году подала заявление о медицинском банкротстве.

Грэйсону вспомнился его разговор со шпионом Иви. «Тебе лучше не знать, что я делал», – сказал тогда Маттиас Слейтер.

– Хотите, чтобы я продолжал под него копать? – спросил Забровски.

Грэйсон закрыл папку.

– Бумаги по трастовым фондам в приоритете, – ответил он, – но да.

* * *

Грэйсон открыл дверь, вошел в лобби отеля и увидел сцену, которая никак не вязалась с «Хейвуд-Астирия».

На кресле с подголовником стояла Джиджи и вела беседу с охранниками.

– Вот та-а-акого роста, – говорила она, – часто выгибает бровь, любит предложения в повелительном наклонении, светловолосый и хмурый.

– Как вас уже не раз уведомили, мадам, мы не можем разглашать информацию о наших гостях.

– А поможет, если я опишу его суперострые скулы или комически спародирую его? – спросила Джиджи, подмигивая им.

Грэйсон все-таки решил вмешаться.

– Нет, – сказал он, вставая между Джиджи и охранниками, – это не поможет. И слезь с кресла.

– Вот вам, пожалуйста, и выгнутая бровь, – театрально объявила охранникам Джиджи, – и предложение в повелительном наклонении.

Грэйсон не мог не заметить, как дрогнули губы охранника.