Братья Хоторны

Можно хоть сколько размышлять об этом, но смысла от этого не прибавится. «У Шеффилда Грэйсона есть депозитная ячейка, полная моих фотографий». У него перехватило дыхание.

– Думаю, мы увидели достаточно. – Саванна хотела захлопнуть крышку, но Джиджи оказалась быстрее и не позволила ей.

– Нет! – Свободной рукой Джиджи покопалась в коробке и выудила почти со дна еще несколько фотографий. – На этой тебе сколько, года четыре? – спросила она, и ее голос дрогнул. – А здесь два?

Грэйсон решил сосредоточиться на ней, а не на фотографиях.

– А на этой рядом, похоже, один из твоих братьев, – продолжала Джиджи и, наконец вытащив последний снимок, с шумом втянула в себя воздух. – Зачем моему отцу фотография с тобой новорожденным?

Она покачала головой, ее губа задрожала.

– Зачем ему вообще все эти фотографии?

Грэйсон не позволил себе много думать и ответил только на один, первый, вопрос, постаравшись, чтобы его голос звучал ровно:

– Должно быть, он подкупил одну из медсестер.

На фотографии он спал в больничной колыбельке. Его маленькие ручки были прижаты к бокам. На лоб надвинута шапочка, скрывавшая его крохотное сморщенное личико.

– Я думала, ты работаешь на папу, – донеслись до него слова Джиджи, как из тумана, – или, может, даже охотишься за ним, учитывая все эти твои предупреждения, но…

Грэйсон много времени потратил на то, чтобы научиться держать эмоции под строгим контролем. Остальным можно совершать ошибки, ему нет. Оцени ситуацию и действуй соответственно.

– Почему у моего папы оказалась банковская ячейка, полная твоих фотографий, Грэйсон? – не унималась Джиджи. – Ячейка, оформленная даже не на его имя? Я ничего не понимаю!

Пока она не могла ничего понять, но рано или поздно поймет.

Грэйсон собрался с духом.

– Давенпорт – мое среднее имя. Моего дедушку звали…

– Тобиас Хоторн, – закончила за него Джиджи, – и ячейка зарегистрирована на имя Тобиаса Давенпорта. Все равно ничего не понимаю.

У Грэйсона сжалось сердце.

– Джиджи, милая… – начала Акация, но Саванна перебила ее.

– У папы была любовница, – старшая, самая высокая и самая сдержанная из близняшек произнесла это таким же ровным голосом, как Грэйсон, – до нашего рождения, сразу после смерти Колина. Скай Хоторн.

Джиджи затихла. Грэйсон уже перестал обращать внимание на то, что она постоянно находится в движении, но сразу заметил, как она застыла на месте. Он увидел тот самый момент, когда Джиджи поняла, о чем говорила Саванна, когда все до последней детали встало для нее на свои места.

– Красивое имя, – хрипло произнесла его обычно жизнерадостная сестра, – Скай.

Грэйсон сглотнул.

– Джиджи…

Она повернулась к нему, отступая от стола, от банковской ячейки.

– Ты врал мне! – Она покачала головой, и ее кудряшки взметнулись в разные стороны. – Или ты просто избегал правды, потому что Избегающий – это твое второе имя, вернее, второе среднее имя? Грэйсон Давенпорт Избегающий Хоторн. Звучит, правда?

– Дыши, Джиджи, – тихо сказала Саванна.

Джиджи сделала еще шаг назад, снова покачала головой и сердито отбросила волосы с лица.

– Ты знала! – бросила она Саванне, а потом посмотрела на Грэйсона, на Акацию. – Вы все знали! Все, кроме меня! И… Господи боже, твое имя Грэйсон! – Она говорила слишком быстро, чтобы кто-то не перебил ее. – Грэйсон Хоторн.

Джиджи посмотрела сначала на него, потом на Саванну.

– И вы двое… Неудивительно, что вы так переполошились, когда я притворилась, что мы с Грэйсоном встречаемся. Фу-у-у-у-у! А я-то думала, что вы… – Она показала пальцем между ними. – Тоже фу!

– Я понимаю, что для тебя это слишком, – тихим голосом обратилась к своей дочери Акация.

Джиджи подняла руку.

– Меня просто немного стошнило. Прямо в рот. Так, значит, у папы все это время была тайная семья? Типа мы думали, что он в командировке, а он тусовался со своим сыном? – Джиджи скорчила гримасу. – Кстати, ни у кого нет мятной конфеты?

Грэйсон наклонился и поймал ее взгляд.

– Нет, – таким же тихим, как у Акации, голосом сказал он.

– Нет мятных конфет? – спросила Джиджи.

– У твоего отца не было тайной семьи, – сказал Грэйсон. «У твоего отца, Джиджи, не моего». – Мы с ним виделись всего лишь раз. Мне тогда было девятнадцать, и он ясно дал понять, что я ему не сын.

Очень. Ясно.

– Видимо, не совсем, – бросила Саванна.

– Саванна! – одернула ее Акация.

Джиджи не обратила на них внимания. Она с мольбой, полными слез глазами смотрела только на Грэйсона.

– Тогда зачем моему отцу все эти фотографии?

Этот вопрос напоминал черную дыру, грозящую засосать его, и неважно, каким был ответ.

– Зачем ты вообще здесь, Грэйсон? Зачем ты помогал мне искать его? – Джиджи судорожно вздохнула. – Ты должен ненавидеть его и нас.

– Нет! – твердым голосом сказал он, потому что его с детства учили заявлять о своем авторитете при любом взаимодействии. Но Джиджи плевать на авторитеты. – Джулиет, нет!

«Я никогда не смог бы ненавидеть вас». Грэйсон слишком поздно вспомнил, что только их отец называл ее полным именем.

– Почему? – всхлипывая, повторила свой вопрос Джиджи.