Братья Хоторны

Когда зеркало закрылось за Эйвери, Джеймсон осознал, насколько мало света давали свечи. Темно-зеленые стены казались почти черными. Портреты висели через каждые десять футов по всей длине комнаты.

Джеймсон не увидел ни одной шкатулки с сокровищами, не говоря уже о трех. В этой комнате нет ничего, кроме люстры и портретов. Он подошел, чтобы рассмотреть ближайший из них. Из рамы ему ухмылялся Иен.

Губы Джеймсона сжались в тонкую линию. Логично. Все-таки Иен Джонстон-Джеймсон – последний владелец этого места. Джеймсон посмотрел на следующий портрет и увидел женщину. Сходство между ней и Иеном было поразительным.

– Я думаю, у меня не только его глаза, – тихо сказал Джеймсон, – но и ваши тоже.

Он вырос с дедушкой, единственным в своем роде, и без бабушки. Эта женщина на портрете такая же его родственница, как Элис Хоторн, – и такая же незнакомка.

«У вас было трое сыновей. – Джеймсон мысленно обратился к портрету. – Вы растили их здесь».

Вантидж был домом ее предков.

«И моих, получается, тоже», – подумал Джеймсон и провел пальцами сначала по одной раме, затем – по другой. Убедившись, что они чистые, он перешел к следующему.

– Джеймсон! – голос Эйвери прорезал тишину комнаты. – Это же ты!

Он повернулся к ней.

– Я? – Джеймсон не собирался придавать этому значения, но тогда почему так трудно дышать? Почему, когда он пересек комнату и уставился на свой портрет, который кто-то заказал, какая-то часть его захотела быть на этих стенах?

Принадлежать этому месту.

Джеймсон взялся за раму и потянул – сначала с одной стороны, потом с другой. Ничего не произошло, но тут Эйвери провела кончиками пальцев по краям. Джеймсон точно понял, в какую секунду она нащупала паз с открывающим механизмом. Как только он сработал, портрет отодвинулся от стены, открывая потайное отделение. Внутри был спрятан сундучок, украшенный драгоценными камнями, – на сияющем золоте вспыхивали изумруды.

Игра почти закончена. Адреналин струился по его венам, Джеймсон постарался запечатлеть каждую деталь этого момента, и тут сработали инстинкты, развившиеся за многие годы участия в подобных играх. Он вдруг понял три вещи. Во-первых, сундук зеленый, он подозрительно походил на ключ, который Брэдфорд нашел в пещерах. Во-вторых, сундук спрятали за портретом Джеймсона, и он готов поспорить, что в нем хранилась его тайна. И наконец, этот портрет написан не совсем в том стиле, что портреты Иена и его матери. Если учесть, что его дяди, похоже, действительно не знали о его существовании, то вывод напрашивался сам собой: эта картина, скорее всего, заказана недавно.

Совсем недавно.

«Это дело рук Рохана. Но откуда он знал, что проприетар выберет меня для Игры?»

Но сейчас это не столь важно.

– Нам надо отыскать остальные две шкатулки, – сказал Джеймсон Эйвери.

Он бегал от портрета к портрету, ощущая прилив адреналина, пока не остановился у портрета Брэдфорда.

Его пальцы почти сразу нащупали паз с механизмом, портрет сдвинулся в сторону, открывая перед ним еще один сундучок – снова золотой, но украшенный жемчугом, как второй ключ.

Джеймсон вставил жемчужный ключ в замок. Он повернулся. Крышка шкатулки открылась. Внутри лежал свиток. Джеймсон развязал ленточку, развернул свиток и прочитал слова, нацарапанные четким угловатым почерком.

«У меня есть сын».

Джеймсон почти ничего не знал о Саймоне Джонстоне-Джеймсоне, виконте Брэдфорде. Женат его дядя и есть ли у него другие дети, но проприетар очень недвусмысленно дал понять, какие тайны его интересовали.

«Такую, за которую можно убить или умереть, которая выбьет землю из-под ног».

Джеймсон засунул свиток за пояс, затем на всякий случай еще раз осмотрел украшенный драгоценностями сундучок.

– Джеймсон! – раздался звонкий голос Эйвери.

Он тут же посмотрел в сторону двери. Брэдфорд, и не один. Зелла шла позади виконта, и Джеймсон подумал, что, похоже, не только Кэтрин заключила выгодное соглашение.

– Эйвери! – крикнул Джеймсон. – Шкатулка!

Если зеленая шкатулка окажется у Эйвери, Брэдфорд не сможет воспользоваться своим ключом. Джеймсон выдохнул, когда Эйвери первой успела к портрету и схватила сундучок.

Его тайна в ее руках.

И только тут Джеймсон понял, что Зелла с Брэдфордом по-прежнему стояли у дверей. Они мельком взглянули на зеленую шкатулку в руках Эйвери.

Брэдфорд полез в карман.

Джеймсон все понял еще до того, как виконт вытащил свиток. «Он уже был здесь, нашел зеленую шкатулку, открыл ее зеленым ключом.

Он уже забрал мою тайну».

– Как я понимаю, вы нашли остальные два ключа. – Саймон с прямой спиной размашистыми шагами надвигался на Джеймсона, как снаряд, летящий к своей цели. – По-моему, у меня есть кое-что ваше. Я еще не читал свиток. Эта тайна, какой бы она ни была, останется тайной, если вы согласитесь на сделку.

Джеймсон вытащил из-за пояса свиток дяди – его тайну.

– Я открыт для предложений.

Ничто не могло ускользнуть от проницательного взгляда Брэдфорда.

– Ты уже прочитал его.

Джеймсон уже и сам жалел, что сделал это.