Братья крови

Обстановка внутри салона «Боинга» меня неприятно удивила. Люди прятали лица под ватно-марлевыми повязками. Очередная эпидемия гриппа напугала всех. Наверняка в аэропортах Украины уже объявлен карантин, выставлены посты медработников, которые обязаны проверять здоровье всех, прибывающих из-за рубежа. В особенности из России. Почему-то зараза, прибывающая из Европы, кажется украинцам не такой опасной, как из Китая или от северного соседа. Но в результате профилактических мер пассажиры аэробуса напоминали каких-то небывалых фантасмагорических чудовищ: белые или голубые лица, лишенные рта и носа, над которыми выделялись глаза – усталые и раздраженные из-за необходимости дышать через тряпку. Никто не шутил, не обменивался новостями, не пытался заигрывать со стюардессами. Подобное подавленное настроение мне доводилось видеть во время вспышки холеры в Одессе и после большого лондонского пожара, добившего тех горожан, кто уцелел после бубонной чумы.

Усевшись на место согласно билету, я невольно покосился на пустующее кресло по правую руку. Здесь мог бы сидеть Збышек, если бы незнакомые мне ублюдки, чьи гнилые потроха недостойны даже служить пищей бродячим шелудивым псам, не ворвались прошлой ночью в мой номер. Конечно, мерзавцы действовали по чьему-то наущению. Иначе их действия теряли всякую логику и смысл. Только кто их натравил? И снова я вспомнил тот напоенный ненавистью взгляд, что вонзился мне в основание черепа, будто стилет, когда я покидал князя Прозоровского в прошлое посещение Москвы. Кто бы это мог быть? Неужели я наступил на хвост одному из московских вампиров? Или корни этой вражды тянутся глубже, к моим похождениям в Европе во времена Реформации или Первой мировой войны?

– Добрый день! – слегка приглушенный повязкой прозвенел у меня над ухом приятный женский голосок.

Над белой маской, закрывающей нижнюю часть лица, удивленно смотрели сапфирно-синие глаза, обрамленные пушистыми ресницами. На лоб спадала челка цвета золота.

– А я вас помню! Вы часто летаете самолетами нашей компании.

«Хорошо, хоть не езжу телегами», – подумал я, но вслух сказал:

– У вас очень удобное расписание.

– У нас вообще очень хорошая компания. Девиз – «Все для пассажира». А вы летали в прошлом месяце с товарищем. Где он?

Наконец я разглядел бедж. Жанна. Это ее кровью я подкрепился во время последнего перелета из Москвы в Киев. Вряд ли она помнит, зачем именно я выходил с ней из салона. Да и помнит ли вообще, что выходил? Так, смутный образ, похожий на сновидение, и связанное с моим образом удовольствие. Кажется, я уже упоминал, что для смертных укус вампира подобен наркотику. Сейчас ее кровь не была мне нужна – вполне хватало выпитого до смерти подонка, пытавшего Збышека. Вчера, разгоряченный схваткой, я, пожалуй, слегка перестарался. Сейчас вампирское сообщество не приветствует убийство – двадцать первый век на дворе, цивилизация, демократия. Не удивлюсь, если в просвещенной Европе ввели закон, согласно которому требуется письменное разрешение жертвы перед кормежкой.

– Почему вы такой грустный? – продолжала щебетать девушка. – Вы поссорились с вашим товарищем?

– Нет, – через силу ответил я.

– И место рядом пустует. Он не полетел? Заболел?

– Нет. Он умер.

Ресницы удивленно приподнялись и тут же опустились.

– Надеюсь, не из-за этого невероятного гриппа?

– Нет.

– А почему вы не носите повязку? Вы не боитесь заразиться? Говорят, это такая страшная болезнь – врачи просто не успевают поставить диагноз. Столько смертельных случаев…

– Я давно ничего не боюсь, – проговорил я, стараясь не смотреть на стюардессу. Почему-то сегодня воспоминания об утраченной любви нахлынули с новой силой. Принцесса Карлайла и Кумбрии пять веков жила в моем холодном беспощадном сердце вампира, сердце ходячего мертвеца.

– Он не боится, – с отчетливым кавказским акцентом произнес пассажир, сидящий от меня слева через проход. Иссиня-черные волосы и выдающийся во всех отношениях нос лишь подтверждали первоначальное предположение о его национальности. – Чего ему бояться? Зараза к заразе не пристает.

Девушка вспыхнула – скулы над краем повязки порозовели. Она развернулась, по всей видимости готовя грозную отповедь нахалу. Но, с другой стороны, он – тоже клиент кампании, чей девиз: «Все для пассажира». Хамить нельзя.

– Идите, Жанна, – вмешался я, напуская на лицо мину утомленного жизнью человека. – Не беспокойтесь. Ко мне в самом деле никакая зараза не пристает уже много лет.