Братья Львиное Сердце

Не знаю, как я выдержал время, что жил в Рыцарском подворье один, и чем заполнял свои дни. Конечно, я ухаживал за нашими животными. Я почти не расставался с Фьяларом в его конюшне. И подолгу сидел и разговаривал с моими кроликами. Еще я немного рыбачил, купался, стрелял из лука, но все казалось каким-то бессмысленным без Юнатана. Приходила София, приносила мне обед, и мы вместе говорили о нем. Я все надеялся, что она вот-вот скажет: «Теперь его недолго ждать», — но она ничего такого не говорила. Еще мне хотелось спросить ее: а почему бы ей самой не поехать в Вишневую долину и не попытаться освободить Орвара, вместо того чтобы посылать туда Юнатана? Но к чему было спрашивать, я ведь и так знал.

Тенгил ненавидит Софию, объяснил мне Юнатан.

— София в Вишневой долине и Орвар в Шиповничьей — его опаснейшие враги, и, не сомневайся, он знает об этом, — говорил Юнатан, когда рассказывал про долины. — Орвара он уже упрятал в пещеру Катлы и туда же с удовольствием бросил бы и Софию, чтоб они там зачахли и умерли от голода. Этот негодяй пообещал пятнадцать белых лошадей тому, кто выдаст ему Софию, живую или мертвую.

Юнатан все объяснил мне. Так что я понимал, почему Софии следовало остерегаться и держаться от Шиповничьей долины подальше. И почему вместо нее туда поехал Юнатан. О нем Тенгил ничего не знал. На это по крайней мере можно было надеяться. Хотя кто-то все же догадывался, что Юнатан не просто ее слуга-садовник. Тот, кто побывал у нас ночью. Тот, кого я видел у буфета. София все вспоминала о нем и страшно беспокоилась.

— Этот человек знает слишком много, — говорила она. И велела известить ее, если еще кто появится в Рыцарском подворье и станет шпионить. Я сказал ей, что в буфете он теперь может рыться сколько угодно.

Мы перепрятали письма в новое место: в ларь с овсом, что стоит в чулане на конюшне. Письма лежат там в большой табакерке на самом дне.

София пошла со мной в чулан, отрыла табакерку и положила в нее новое письмо. Ей нравится тайник, сказала она. Мне он нравился тоже.

— Ну, держись, — сказала София на прощанье. — Я знаю, как тебе трудно, но выдержать надо!

И в самом деле приходилось нелегко. Особенно по вечерам и по ночам. Я видел Юнатана в страшных снах да и наяву не знал ни минуты покоя.

Как-то раз вечером я съездил в «Золотой Гребешок». Я не вынес своего одинокого сидения в Рыцарском подворье, там было слишком тихо, и я хорошо слышал собственные мысли. А они не очень-то радовали.

Понятно, как все уставились на меня, когда я вошел в харчевню без Юнатана.

— Что такое? — сказал Йосси. — Только половинка от братьев Львиное Сердце? Куда ты дел Юнатана?

И зачем только я приехал! Я сразу вспомнил, как Юнатан и София наказывали: что бы ни случилось, никому не говори, куда уехал брат и зачем. Ни одной живой души! Поэтому я сделал вид, что не расслышал вопроса Йосси. Но здесь же, в харчевне, на обычном своем месте сидел Хуберт, и он тоже полюбопытствовал.

— Да, где же Юнатан? — спросил он. — Уж не уволила ли София своего садовника?

— Юнатан поехал в горы, — ответил я. — Он наверху в горах охотится на волков.

Софии в тот вечер в харчевне не было. Но, как всегда, здесь собралась вся долина. И, как всегда, они пели свои песни и веселились. Но я не пел с ними. Для меня было не как всегда. Я понял, что без Юнатана мне здесь делать нечего, и недолго оставался.

— Не грусти, Карл Львиное Сердце, — сказал мне на прощанье Йосси. — Юнатан скоро наохотится и вернется.

Ох, как же я обрадовался его словам! Йосси потрепал меня по щеке и дал с собой пакетик вкусного печенья.

— Будет что погрызть, пока ты сидишь там один и ждешь Юнатана.

Золотой Гребешок пожалел меня. Мне сразу стало легче.

Я вернулся домой. Сидя перед огнем, сгрыз печенье. Дни наступили теплые, почти летние. Но все равно приходилось топить печку, толстые стены нашего дома прогреться не успели.

Забираясь в постель, я ежился от холода, но скоро согрелся и заснул. И увидел Юнатана во сне. В таком ужасном сне, что от него проснулся.

— Я иду, Юнатан! — кричал я. — Я иду! — И рванулся с лавки.

В темноте вокруг меня еще раздавалось эхо дикого крика — кричал Юнатан! Он звал меня во сне, звал на помощь. Я знал это. Я еще слышал его и хотел броситься из дома прямо в темную ночь к нему, где бы он ни был. Но я сразу же понял, что это невозможно. Да и что мог я сделать, ведь беспомощнее меня на свете не было! Не оставалось ничего другого, как забраться обратно на лавку и лечь. Я лежал на лавке, дрожал, голова у меня кружилась, я казался себе самым маленьким и одиноким, наверное, самым одиноким на свете.

И мне ничуть не стало легче, когда пришло утро и наступил ясный светлый день. Конечно, я уже не очень отчетливо помнил страшный сон, но вот то, что Юнатан кричал и звал на помощь, я забыть не мог. Мой брат звал меня, так не должен ли я отправиться в путь и отыскать его?