Братья Львиное Сердце

— Только не пугайся. Сухарик… Но ты помнишь, что говорил Орвар? Даже маленького язычка пламени Катлы довольно, чтобы убить или парализовать кого угодно, ты помнишь, он говорил это?

— Да, но почему ты об этом заговорил? — спросил я.

— Потому что… потому что маленький язычок пламени лизнул меня, когда мы спасались от Катлы.

Целый день мое сердце болело из-за всех ужасов и страхов, какие мне пришлось увидеть и пережить, но я ни разу не заплакал. А сейчас плач вырвался из горла как крик.

— Неужели ты опять умрешь, Юнатан?

— Нет, но так было бы лучше. Я не смогу больше двигаться.

И он объяснил мне то самое жестокое, что скрывалось в пламени Катлы. Иногда оно не убивало на месте, нет, но действовало еще страшнее. Оно нарушало что-то внутри, и человек как бы застывал целиком и становился неподвижным. Болезнь подбиралась незаметно, крадучись, медленно и неумолимо.

— Сейчас я еще двигаю руками, — сказал он, — но скоро не смогу и этого.

— А ты не думаешь, что болезнь пройдет?

— Нет, Сухарик, такое не проходит, только если я попаду в Нангилиму!

Только если он попадет в Нангилиму, а, теперь я понял! Он опять хочет бросить меня одного, я так и знал! Один раз он уже удрал от меня в Нангиялу…

— Нет, этому не бывать! — сказал я. — Только вместе со мной. Ты не бросишь меня одного!

— Неужели ты хочешь со мной?

— Да, а как же! Разве я не говорил: куда бы ты ни отправился, я повсюду буду с тобой!

— Да, ты так говорил, и спасибо тебе за это… Но туда трудно попасть. — Он еще помолчал, а потом спросил: — Ты помнишь тот раз, когда мы выпрыгнули из окна? Когда вокруг горело и мы выпрыгнули во двор? Тогда я попал в Нангиялу, помнишь?

— Еще бы не помнить, — ответил я и снова заплакал. — Как ты можешь спрашивать? Я не забывал об этом ни на минуту с тех самых пор.

— Да, я знаю… — сказал Юнатан и снова потрепал меня по щеке. — Мы могли бы прыгнуть еще раз. С обрыва. Вниз на лужайку.

— Но мы же погибнем, — сказал я. — И попадем в Нангилиму?

— Попадем, точно, — сказал Юнатан. — Как только коснемся земли, мы увидим свет Нангилимы. Утренний свет над долинами Нангилимы, там сейчас утро.

— Ха, ха! Так мы прямиком запрыгнем в Нангилиму, — засмеялся я впервые за долгое время.

— Да,— ответил Юнатан. — Стоит нам коснуться земли, и мы увидим тропу в Яблоневую долину. Грим и Фьялар будут стоять и ждать нас. Нам останется вскочить в седло и поскакать.

— И ты сможешь двигаться?

— Да, моя болезнь останется здесь, там я снова смогу радоваться жизни. Да и ты, Сухарик, тоже. Тропа в Яблоневую долину идет через лес. Через свежий утренний лес.

— Отлично! — воскликнул я и снова засмеялся.

— И мы не будем торопиться. Мы искупаемся в небольшом озере, если захотим. Ведь все равно успеем в долину раньше, чем Маттиас сварит суп.

— Здорово же он обрадуется, когда мы придем, — подумал я вслух. Но потом меня словно обухом огрели по голове. — А Грим с Фьяларом? Каким образом мы заберем с собой их? Откуда ты знаешь, что лошади будут стоять там и ждать нас? Вон они, лежат и спят!

— Они не спят, Сухарик. Они умерли. От огня Катлы. Там лежат только их шкуры. Верь мне: они уже стоят на тропе в Нангилиме и ждут нас.

— Так давай поторопимся, — сказал я, — чтобы им не пришлось ждать долго.

Но тогда Юнатан посмотрел на меня и улыбнулся:

— Я не могу поторопиться ни вот столечко. Я с места не могу сдвинуться, ты забыл?

Тогда я понял, что должен сделать.

— Юнатан, я возьму тебя на плечи. Один раз ты взял меня. Теперь я тебя. Будет только справедливо.

— Да, это будет справедливо, — сказал он. — И ты думаешь, что не побоишься, Сухарик Львиное Сердце?

Я подошел к обрыву и заглянул вниз. Сумерки совсем сгустились. Я почти не видел лужайку. Но глубина все равно открывалась страшная, у меня захватило дух. Если мы прыгнем, то попадем в Нангилиму сразу оба. Никому не придется ждать, тосковать одному, плакать и бояться.

Но ведь это не мы должны прыгнуть, прыгнуть должен я! Попасть в Нангилиму трудно, сказал Юнатан, и теперь я понял почему. Нет, неужели я осмелюсь, неужели не побоюсь?

Да, ты посмеешь, ты не побоишься, иначе будешь ошметком грязи, и ничем больше… маленьким ошметком грязи.

Я вернулся к Юнатану.

— Не боюсь, — сказал я.

— Храбрый маленький Сухарик. Тогда лучше сделать это сейчас же.

— Я еще посижу с тобой.

— Только недолго.

— Нет, только пока не стемнеет. Чтобы ничего не видеть.

Я сидел с ним, держал его за руку и чувствовал, какой он сильный и добрый, рядом с ним не было места страху.

На Нангиялу опустились ночь и темнота, на горы, реку и землю. Я стоял у обрыва с Юнатаном. Он обхватил мою шею руками, я чувствовал, как он дышит мне в ухо. Он дышал совсем спокойно. Не то что я… Юнатан, мой брат, почему я не такой же храбрый, как ты?

Я не смотрел в пропасть подо мной, но знал, что она здесь, совсем рядом. Мне нужно только шагнуть в темноту, и все будет кончено. Все произойдет очень быстро.

— Сухарик Львиное Сердце, — сказал Юнатан, — ты не боишься?

— Нет… да, я боюсь! Но я сделаю это, Юнатан, я сделаю это сейчас… сейчас… и больше никогда не буду бояться. Никогда не буду бо…