Братья Львиное Сердце

— Потом должно произойти то, ради чего я сюда явился, — ответил Юнатан. — Может, это и не удастся, но я должен, во всяком случае, попробовать освободить Урвара.

— Только вместе со мной! — решительно произнес я. — На этот раз ты не покинешь меня. Куда бы ты ни пошел, я последую за тобой.

Он долго смотрел на меня, а потом улыбнулся.

— Ладно, если ты в самом деле этого хочешь, я тоже хочу этого, — сказал он.

Глава 11

Все солдаты Тенгиля, видно, очень здорово взбодрились, поглотив целую гору сала и целое море пива, да и каждому, верно, хотелось получить двадцать белых лошадей. Потому что они теперь жадно и неистово разыскивали Юнатана. Все эти дни они выслеживали его с утра до вечера, осматривали каждый дом, каждый уголок в долине. Юнатану пришлось скрываться в тайнике, пока он чуть не задохнулся.

А Ведер и Кадер — Исполнитель и Смотритель — разъезжали верхом по всей Долине Терновника и читали жителям грамоты о моем брате. Один раз мне тоже довелось услыхать о «заклятом враге Тенгиля Юнатане Львиное Сердце, который незаконно перебрался через стену и все еще пребывает в неизвестном месте в Долине Терновника». Они описывали и его внешность. Он был «на редкость красивый юноша со светлыми волосами и темно-синими глазами, статный и тонкий». Так они о нем говорили, и так, думается, описал его им Юсси. И все снова и снова слышались приказы о смертной казни тому, кто укрывает Юнатана Львиное Сердце, и о награде тому, кто выдаст его.

Пока Ведер и Кадер разъезжали по округе и трубили всю эту мерзкую чушь, в Маттиасгорден приходили люди, чтобы попрощаться с Юнатаном и поблагодарить его за все то, что он сделал для них. Я даже не знал, как много подвигов совершил мой брат.

— Мы никогда не забудем тебя, — говорили они со слезами на глазах.

Они приносили хлеб и давали ему, хотя им самим почти нечего было есть.

— Хлеб нужнее тебе, ведь тебе предстоит тяжкий и опасный путь, — говорили они.

И спешили уйти; им хотелось успеть услышать еще раз, что провозгласят Ведер и Кадер. Только собственной утехи ради.

Солдаты наведались и в усадьбу Маттиасгорден. Когда они вошли, я, смертельно испуганный, сидел на стуле в кухне, не смея пошевельнуться. Но Маттиас был настроен весьма бодро и даже задорно.

— Чего вы ищете? — сказал он. — Сдается мне, что такого Юнатана Львиное Сердце и на свете-то нет. Вы его просто выдумали, чтобы вам дозволили рыскать по всей округе, бездельничать и отбирать у людей последнее.

Отбирать последнее — как раз этим-то они и занимались. Начали они с горницы. Выкинули на пол все постельное белье, перины и подушки. Потом рылись в шкафу, и все, что там было, также выбросили на пол. И это было просто глупо с их стороны, неужто они и в самом деле думали, что Юнатан прячется в шкафу?

— Может, посмотрите заодно и в шкафу с ночными горшками? — спросил Маттиас.

Ну и разозлились же они!

И, выйдя на кухню, набросились на буфет с посудой, а я, сидя на своем стуле, чувствовал, как во мне закипает ненависть. Как раз в тот самый вечер мы с Юнатаном должны были уйти из Долины, и я подумал: «Если они сейчас найдут его, я не знаю, что сделаю!» Нет, такая несправедливость просто немыслима, не могут они схватить его в эти его самые последние часы в Долине Терновника.

Маттиас набил буфет старым платьем, и овечьей шерстью, и всякой ненужной утварью, чтобы приглушить все звуки, доносившиеся из тайника, и весь этот хлам они выкинули на пол кухни.

А потом! А потом мне захотелось кричать так, чтобы рухнул и обвалился весь дом. Да, потому что один из них нажал плечом на буфет, чтобы отодвинуть его в сторону. Но я не закричал. Я сидел совершенно окаменевший на стуле и только ненавидел его, ненавидел его грубые руки, и толстый затылок, и бородавку на его лбу! Я ненавидел его потому, что знал: сейчас, сию минуту он увидит дверь тайника, а это значит — конец Юнатану!

Но тут все-таки раздался крик. Крик Маттиаса.

— Глядите, пожар! — кричал он. — Разве Тенгиль приказал вам поджечь дом?

Не знаю, как это произошло, но все так и было, как он кричал. Загорелась овечья шерсть на полу, и солдаты поспешно кинулись ее тушить. Они прыгали и затаптывали огонь ногами, сыпали проклятия и шумели, а под конец опрокинули на пол бочку с водой. Так что пожар прекратился, едва успев начаться. Но Маттиас все равно ругался и был страшно зол на них.

— Вы что, совсем ума лишились?! — кричал он. — Разве можно выбрасывать шерсть на пол рядом с очагом, где тлеют угли и вовсю трещат дрова?

Тот, что с бородавкой на лбу, пришел в ярость.

— Молчи, старик! — заорал он. — А не то я сумею хорошенько заткнуть тебе рот!

Но Маттиас не дал себя запугать.

— Во всяком случае, вам не мешает убрать за собой! — сказал он. — Гляньте, какой здесь разор и грязь! Словно в свинарнике!

Его слова оказались самым верным способом выдворить их из дома.

— Убирай свой свинарник сам, старик! — сказал тот, что с бородавкой на лбу, и впереди всех прошествовал к дверям. Все остальные последовали за ним. Выходя из дома, они широко распахнули дверь и не затворили ее за собой.

— Дурачье! Совсем ума нет! — сказал Маттиас.