Братья Ночи (ЛП)

Астрид проснулась на рассвете, как обычно. Был вечер пятого дня после того, как она и другие всадники вернулись на Берк. Первый день прошел как тумане, с кучей различных вопросов, на которые ей, как предполагаемому эксперту по драконам, приходилось отвечать. Она была ответственна за адаптацию людей на острове к их новой компании. В тот вечер первые две лодки прибыли с ранеными и усопшими. Она и другие наездники помогли залатать раненых. Благодаря дополнительными рыболовными судам, совершившими два круговых рейса, и с возвращением первоначальных драккаров, все вернулись обратно на Берк. Стоик был последним, и приплыл на последней лодке. На его возвращении не было приветствий и радостных воскликов. Последняя лодка несла тела падших, которых доставили на Берк, чтобы родные могли попрощаться со своими близкими. Кто-то из них был убит Монстром, а другие были сожжены заживо в огненном шторме, который Королева обрушила на флотилию. Церемония в честь их памяти должна была начаться совсем скоро.

«Настало время, Астрид», — сказала ей её мать Видарр.

Естественно, девушка была очень рада, что оба её родителя благополучно вернулись домой. Она крепко обняла мать, когда та вернулась во второй волне. На их щеках было много слез во время воссоединения семьи. Было очень неловко знакомить её родителей с Громгильдой. Её мать испуганно ахнула, когда Змеевик приземлилась сбоку от Астрид. По крайней мере, её отец, Сигурд, оставался спокойным, если не учитывать легкого подергивания челюсти.

Ни один из её родителей не был каким-то великим бойцом, хотя им и удалось выжить до этого дня. Поколение назад они иммигрировали в Берк, чтобы избежать вспышки межплеменного насилия на юге. То, что семья не была полностью родом из Берка, отчасти объясняет, почему они не следовали традициям называть своих детей страшными, отпугивающими именемами. Их происхождение было также причиной того, что они были стройными и ловкими, что не очень нормально для викингов в здешних землях.

Поскольку все эти дни прошли без происшествий, родители постепенно стали воспринимать дракона Астрид как не угрозу для своей дочери, а наоборот, как её защитницу. Произошёл даже один случай, когда Астрид краем глаза заметила, как оба её родителя ловко протягивали Громгильде пару рыб, глупо при этом улыбаясь.

Насколько ей было известно, никто из других молодых людей не сталкивался с какими-либо серьезными возражениями со стороны своих родителей в отношении новых питомцев.

Астрид привела Громгильду к конюшням, которые были очень быстро переделаны для того, чтобы можно было разместить драконов, а затем последовала за толпой в гавань. Всё племя собралось вокруг старого шлюпа, который Стоик выбрал, как погребальную ладью. Все викинги сняли свои шлемы, поскольку тела или собранные останки были уже на своих местах. Члены семей падших кладут мечи, копья и другие драгоценности на костры. Наконец, Стоик сам медленно поднялся на корабль, вытянув перед собой обе руки. В них лежала маленькая туника. Никому не нужно было спрашивать, кому принадлежала эта вещь.

Он положил тунику поверх оставшегося пустого костра. Остановившись на корабле и отвернувшись от своих людей, он положил руки на костёр.

Как же это было похоже на то, что он пережил четырнадцать лет назад. На той ладье тоже не было тела. Но тогда у него был маленький сын, о котором надо было заботиться и которого надо было любить.

Теперь, хотя…

Рог прозвучал в тот момент, когда солнце опустилось за горизонт. Стоик отстранился от костра и встал на скамье подсудимых, когда паруса корабля развернулись и подхватили восточный ветер.

Как абсурдно это было для него. Теперь ему пришлось произносить ту же речь, которую он произносил в прошлом тем, кто пал в бою. Он будет петь им похвалы и вспоминать их храбрость и то, как они отдали свои жизни за свое племя. Они заработали путь в Валгаллу. И Иккинг тоже.

Так почему же всё это казалось таким пустым и бессмысленным?

Он поднял свой топор высоко. Лучники натянули свои пылающие стрелы и ждали сигнала.

Стоик опустил оружие, дюжина стрел взлетела в воздух и зажгла корабль в гавани. Все подождали с минуту, пока пламя не зажглось, и Стоик начал свою речь.

«Мы чтим Падших. Они сражались в битве и порадовали богов. Пусть валькирии приветствуют и ведут их. Пусть будут петь их имена и восхвалять их поступки. Теперь они пируют за столом Царей в Вальхалле со славой неиссякаемой, пока боги терпят «.

Паруса были полностью охвачены пламенем, которое поднялось к небу.

Как один, беркийцы подняли свои голоса в ура, чтобы почтить усопших. Пока шум стихал, Гоббер заметил взгляд Стоика и заговорил от его имени, когда вновь наступила тишина.

«Ну, давайте двигаться дальше. Большой зал! У нас есть праздник, который надо отметить.»