Братья по крови

– Где Гиппарх?

Глаза раба приоткрылись, и он мутно и бессмысленно поглядел на нависшего сверху незнакомца. От него разило перегаром. Катон встряхнул еще раз, энергичнее, и повторил вопрос. Тщетно: подлец был пьян до одури. Раздраженно зашипев, Катон выпустил тотчас опавшее тело и обратился к Макрону, который стоял по ту сторону прилавка:

– Обыщем эту берлогу.

Центурион кивнул и поспешил к задней стороне будки, где принялся разматывать веревку, скрепляющую две кожаные половины ширмы.

– Так, что тут у вас, господин?

Катон поднял глаза и увидел того самого купца, который его сюда направил.

– Ты здесь ночью ничего не заметил?

– В каком смысле «ничего»?

– Ну, чего-нибудь необычного.

– Я всецело был занят тем, чтобы не унесло мой прилавок. Практически как и все остальные в этом лагере. Хотя странности, пожалуй, действительно были…

– Какие? Расскажи.

– Ну, скажем, этот ваш Гиппарх. Смотрю – запрягает в свою повозку мула, как раз на закате дня. Он и этот его бездельник раб. Запрягает, а потом уезжает. Это в такую-то непогоду, когда, казалось бы, надо, наоборот, оставаться и во все глаза смотреть, чтоб ничего не случилось с лавкой и товаром… И больше я его не видел.

– Ты уверен, что это был именно Гиппарх?

– Ну а как же, – развел руками торговец. – Я его по плащу признал.

– Катон! – послышалось с задов повозки. – Он здесь!

Катон отвернулся от торговца и присоединился к Макрону. В полумраке тесного интерьера смутно различался имперский агент, приваленный к скатанной циновке. Он лежал неподвижно, и на секунду показалось, что он мертв. Катон подобрался вплотную к неподвижному телу и, почувствовав, что Септимий все-таки дышит, облегченно перевел дух.

– Он жив. Помоги-ка мне. Давай вытащим его отсюда.

Они отволокли бесчувственное тело за ширму и бережно опустили с повозки на землю. При более ярком свете стало видно, что волосы Септимия свалялись в засохшей крови. Кровь запеклась также на шее и на плече туники.

Макрон поцокал языком.

– Гляди-ка. Какой-то гад чуть не пробил ему голову… Как думаешь, Каратак?

– Похоже на то, – не сразу ответил Катон.

Поднявшись, он окликнул виноторговца и велел принести воды.

– А с ним что делать будем? – указал центурион на Септимия.

Префект почесал подбородок.

– Промоем рану, перевяжем. Затем попробуем привести его в чувство. Если не сумеем, то отнесем в лазарет к хирургу. Так или иначе, но нам нужно его расспросить, и как можно скорее.

Макрон хотел что-то сказать, но тут с кувшином и полоской материи возвратился торговец.

– Надо, чтобы ты пошел в штаб и сообщил об увиденном полководцу, – принимая у него воду и лоскут, сказал Катон.

– Но я же не солдат, – заупрямился толстяк. – Сами идите.

– Закрой рот, – бросил ему префект, – и делай то, что я тебе приказываю. Расскажешь полководцу, что Каратак сбежал из лагеря на повозке Гиппарха. И что я отправляю людей по его следу, на поимку. Пошел!

Толстяк неохотно затрусил прочь, оставляя офицеров с Септимием.

– Подними ему голову, – указал Катон, – только смотри, аккуратно.

Макрон так и поступил, а его друг полил на тряпицу воды и начал счищать запекшуюся кровь. Кожа на макушке была прорвана, но кость внизу не повреждена. Когда он заканчивал обработку раны, Септимий зашевелился и промямлил что-то, после чего снова впал в беспамятство.

– Что-то здесь не так, – покачал головой Макрон.

Катон поднял на него глаза:

– В смысле, что Каратак сбежал, а по пути еще напал на имперского лазутчика?

Уловив в голосе друга напряжение, центурион примолк, воздерживаясь от замечаний. За время его молчания Катон успел смыть остаток крови у Септимия с шеи, отжать тряпицу и бережно обернуть ее ему вокруг головы, прикрыв рану.

Макрон опустил голову Септимия и попытался высказать свою мысль еще раз:

– Кто-то помог Каратаку бежать, а когда им понадобилась телега, чтобы незаметно вывезти Каратака из лагеря, они напали на Септимия. Можешь считать меня чрезмерно подозрительным, но такое даже с большим припуском случайностью не назовешь.

– Согласен, – тихо сказал Катон. – Слишком уж маловероятное совпадение. – Он постучал имперского соглядатая по груди. – Доставь его в лазарет прямо сейчас. Я пущу по следу Каратака Кровавых Воронов. А потом мы с тобою встретимся. Я хочу быть на месте, когда Септимий придет в себя. Есть кое-какие вопросы, на которые он должен будет ответить. – Помолчав, префект поморщился. – Наверняка и у верховного есть к нам вопросы, которые он не преминет задать.

Глава 17

– Такое положение дел неприемлемо, – отчеканил полководец Осторий Катону и Макрону, стоящим перед ним. С час назад патруль Кровавых Воронов доложил, что найдена брошенная повозка, но Каратака нигде нет.

Верховный, не мигая, с холодным гневом смотрел на двух своих офицеров.

– Вам было доверено сторожить пленного; человека, представляющего постоянную угрозу интересам Рима с той самой поры, как только мы высадились на этот остров. Человека, которого мы буквально вчера наконец-то одолели в бою, и который в этот же день сбежал. Как, какими словами мне объяснить это императору?