Братья по крови

– Ничего. Так что выяснять, кто там помог бежать Каратаку, предстоит нам.

Макрон прищелкнул большими пальцами:

– А ты прямо-таки уверен, что это все работа Палласова лазутчика?

Катон кивнул.

– Похоже на то. С учетом того, что рассказал нам Септимий.

– Ты ему веришь?

– Не сказать, чтобы безоглядно. Он – сын своего отца, и это говорит о многом. Но сам побег Каратака подтверждает его слова о намерениях Палласа: расстроить планы Рима в этой провинции и через это подсидеть императора Клавдия.

Макрон кивнул.

– Однако есть кое-что и похуже, что может произойти. Я имею в виду, с нами.

– Это точно, – вздохнул Катон. – Нам вообще следует почаще оглядываться, нет ли кого за спиной. Из-за наших делишек с Нарциссом. Пока нам вроде как везет…

– Пока.

Следующим вечером полководец Осторий созвал офицеров к себе в ставку на совещание, первое за несколько дней. Преториум[27] представлял собой большое сооружение с бревенчатым каркасом, выступающее над другими крупными строениями, скученными посередине крепости: зернохранилищами, помещениями трибунов, оружейной, лазаретом и конюшнями офицеров и разведчиков Двенадцатого легиона.

День постепенно угасал, медвяный свет вечернего солнца стелился по наклонной через остро чернеющую кайму леса, прокладывая длинные тени по горбатой улочке, вдоль которой шли Катон с Макроном, направляясь к арочному входу в преториум. До их слуха доносился безмятежно-мирный, слегка приглушенный шум лагеря. Выполнив за день свои служебные обязанности, люди собирались на ужин. Те, кому был выдан пропуск, уже предвкушали блага и удовольствия викуса – гражданского поселения, растянувшегося по покатой местности за стенами Вирокониума. После всех тягот военной кампании армия погрузилась в безмятежную рутину гарнизонной жизни, и крепость словно сочилась благодатью.

Макрон втянул ноздрями дымок от походных кухонь и, смачно крякнув, с улыбкой сказал:

– Нет, что ни говори, а жизнь хороша. Лучше, чем сейчас, и не бывает!

– В самом деле? – скептически поднял брови Катон. – А по мне, так бывает, и даже очень. Я бы, скажем, с удовольствием обошелся в ней без срама перед верховным за побег Каратака, тем более что вины за него я на себе не чувствую. Обошелся бы и без коварного врага, что сейчас кружит где-то, и без убийцы, подосланного из Рима угрохать нас с тобой… Сейчас, в эту самую минуту, я бы предпочел находиться подальше отсюда, в объятиях моей жены.

– Еще бы, – хмыкнул Катон.

С минуту они шли молча, после чего Макрон примирительно сказал:

– Катон, да это ж я так, насчет счастья-то. Я имел в виду именно то, что мы чувствуем сейчас, в этот момент. И за исключением того, что ты сейчас перечислил, попробуй-ка сказать, что жизнь не хороша.

Впереди по улочке один из рабов Остория выгуливал двух охотничьих собак хозяина. Неожиданно одна из них остановилась и, изогнув спину, стала испражняться прямо на пути у Катона. Не удержавшись от улыбки, он кивнул другу на собаку:

– Вот он тебе, прямой итог нашего положения.

– Да чтоб тебя, – прорычал Макрон и, набрав воздуха, крикнул рабу: – Эй, ты! Чтобы все убрал, слышал?

Раб, тревожно обернувшись и увидев двоих офицеров, истово затряс головой:

– Обязательно, господа, обязательно! Всенепременно!

– Смотри у меня! – погрозил напоследок Макрон.

Они свернули в проход и, миновав внутренний дворик, через открытые двери вошли в прохладный полумрак главного зала. Большинство офицеров уже прибыли и разместились на скамьях, расставленных у возвышения в дальнем конце. Катон заметил там несколько свободных мест и направился было туда, но увидев, что на одной из скамей там сидит префект Гораций, в нерешительности остановился: не направиться ли лучше в другую сторону? Но тут Гораций обернулся и сам призывно махнул рукой:

– Сюда, Катон. Тут еще есть место. И ты тоже, центурион Макрон.

Не оставалось ничего иного, как сесть туда.

– Ну, как там ваши новые батавы? – подвинувшись ближе, полюбопытствовал Гораций.

– Да ничего, – пожал плечами Катон. – Наездники хорошие, только в тактике пока слабоваты, и резкости не хватает. Ну да ничего, декурион Мирон скоро подтянет их до нужного уровня.

– Кровавые батавы, – с чувством вздохнул Гораций. – Мне тут самому с ними хлебнуть пришлось. Между ними и моими испанцами откровенно не заладилось: три драки за последние два дня, один из новичков с треснутым черепом… Хирург говорит: хорошо, если парень ума не лишится. А так по ним и не скажешь… Вот тебе и батавы. А как у тебя, Макрон?

– Пополнение неплохое, только малость неопытные. Ну да я быстро их в форму вобью.

– Было бы неплохо. А то пока Каратак на свободе, не исключено, что нам снова придется идти в поход, прежде чем закончится лето. – Гораций, понизив голос, подался чуть ближе: – Это если верховный поправится.

Катон, ничего не сказав, лишь возвел бровь.

– Идет слушок, что он занедужил, – вполголоса поделился Гораций. – Днями с постели не встает. Оттого и совещаний не было.

– Он болен? – Макрон кинул взгляд на возвышение, словно ожидая появления верховного в любой момент. – И серьезно?