Братья по крови. Книга первая (СИ)

Я описываю фиксатого подробно. Потому что у меня ещё с прошлой жизни хорошая, почти фотографическая память на лица… Умел бы рисовать, мог бы фотороботы составлять.

— Ну, ты и картинки рисуешь. Где ты такого фраера видел, парень?

Тихон подался в мою сторону. Меня это даже немного напрягло… Рассказать ему, что это мы с Лёхой избили, а возможно и убили того, кто якобы зарезал его брата? А надо ли это мне… Переведёт на нас стрелки, чтобы выйти на свободу. А на мне или на Лёхе повиснет обвинение ещё в одном убийстве, совершённом при превышении необходимой обороны. Доказывай потом, что ты не верблюд…

Кажется, что мой собеседник что-то понял. Он наклонился ко мне поближе и почти шепотом стал мне говорить прямо в ухо.

— Сашка! Я вижу, что ты, что-то знаешь. Если ты опасаешься меня, то… Правильно делаешь. Верить никому нельзя… Но я тебе не враг. Век воли не видать!

Он даже перекрестился.

— Тихон! Я тебя не знаю, но расскажу тебе всё, как было. Я хочу тебе поверить, потому что ты как и я, за брата бьёшься… Надеюсь, что ты человек слова…

Я вздохнул и начал рассказывать этому совершенно незнакомому мне человеку, как мы с братом подрались в одном из дворов по пути от метро…

— Их было трое. Один, как я и говорил — фиксатый. Другой — худой, нескладный такой… Совсем не боец… На третьего я внимания не обратил. Серый какой-то. Невзрачный. С меня ростом. Фиксатый потребовал у нас денег. Лёха его свалил с ног ударом в челюсть. Я вырубил худого. Кажется, колено ему выбил или сломал. Лёха сцепился с невзрачным, они упали на землю. А в это время фиксатый с ножом хотел напасть на брата. Я сбил его с ног. А Лёшка, справившись со своим противником, немного потоптал фиксатого. Зубы ему выбил. Но, вроде бы тот ещё шевелился, когда мы уходили оттуда. Нож у фиксатого мой брат забрал. Но я его осмотрел потом, заметил среды крови на лезвии возле рукояти, и выкинул…

— Куда? — напрягся Тихон.

— В воду бросил. Новоспасский пруд. Со стороны монастыря, прямо напротив родника. Кинул по прямой, ближе к самой середине пруда.

— Как нож выглядел?

Я подробно описал, как выглядела та самодельная финка…

Тихон сидел молча… Он думал. Думал сильно и явно прокручивал в голове разные сценарии развития будущих событий. Это было хорошо видно по его лицу. Он даже не скрывал своих эмоций. На его висках появились синие вены, а лицо было красным от возбуждения…

— Ты знаешь, парень, что ты мне сейчас рассказал?

— Знаю. Компромат на меня с братом.

— Забей! Ты… Короче… Я отсюда сегодня выйду, а потом мой адвокат вытащит тебя. И брата твоего мы не оставим в беде.

Он надолго замолчал… А потом встал и стал ходить по камере из угла в угол… Похоже, что так ему думалось лучше…

Я так устал, что не нашёл ничего лучше, как улечься на лавке, и подложив кулак под ушко, вместо подушки, заснул, как убитый…

Тьфу-тьфу-тьфу! Чтоб не сглазить…

Глава 9

Глава девятая.

Говорят, что жизнь лишь грош. Это ложь.

Как бы жизнь не хороша, всё ж не стоит и гроша.

Жаль, что надо много грошей, чтобы жизнь была хорошей.

* * *

Без головы и без оглядки

Я поиграл с судьбою в прятки.

Игра прошла совсем без правил.

Противник шансов не оставил.

Мораль ясна для пониманья:

Играя, проявляй вниманье.

Старайся впредь не забывать:

«Когда, на что и с кем играть!»

* * *

Проснулся я от того, что мне дико захотелось облегчиться… Уже не было холодно. Похоже, что утро уже наступило. Сквозь маленькое зарешёченное окно в камеру даже проникал солнечный свет…

В камере не было никаких удобств, кроме двух деревянных лавок. Сейчас, кроме меня, никого больше не было в этом тесном помещении… Сдаётся мне, что пьянчуг выгнали рано поутру, а Тихона, наверное, адвокат вытащил, притащив кучу свидетелей, что он был в другом месте, пока кто-то убивал его врага. А что? Если это тот самый фиксатый, которого Лёха запинал ногами, то Тихон явно не при делах.

Бли-ин… Как ссать-то хочется… Боюсь, что ещё немного, и я отолью всё своё, накопленное за ночь, в любой из углов этой камеры. А так, как делать этого мене совсем не хотелось, то я стал стучать кулаком в железную дверь камеры. На мой стук очень долго никто не реагировал. Я уж думал, что всё… Но вот за дверью послышался мужской голос:

— Чего шумишь?

— Выведи в туалет! Сил нет больше терпеть.

— Подождёшь…

— Не могу, командир… Ща на стену отолью…

— Я тебе отолью… Своей одеждой пол мыть будешь! Сказано подождёшь, значит, подождёшь…

Я продолжил монотонно стучать кулаком по гулкой железной двери.

— Ты у меня сейчас достучишься…

— Будь человеком. Выведи поссать!

— Подождёшь…

Шаги удалились… Я продолжал стучать по двери. Мне уже стало всё равно… Я был на грани срыва… Я стучал монотонно, долго, аж кулак заболел…

Наконец послышались шаги, скрежетнул засов, открываемый снаружи, а милиционер, распахнувший дверь, скомандовал коротко:

— Пошли!