Братья по крови. Книга шестая. Гуд бай, Америка…

С ужасающим акцентом и довольно коряво, но Питер О,Нил старший спросил меня:

— Ти и тфой брат русски?

Причём спросил он меня не по-английски, а на ломанном русском языке.

Глава 20

Глава двадцатая.

Живой герой правителю не нужен.

Уж больно смел, строптив и своенравен.

Но в мёртвом виде он ещё послужит,

Когда герою памятник поставят.

05 октября. 1974 год.

США. Штат Техас. Где-то в окрестностях Хьюстона…

Александр Тихий.

Сказать, что я просто ох… охренел от слов старого пилота, это значит, ничего не сказать. К тому же, он сказал это всё, хоть и на ломанном, но на русском же языке…

Первую мысль, потянуться за пистолетом, я сразу же прогнал. А вот вторая была: «На чём же мы прокололись?»

* * *

Ответил я Питеру по-английски:

— Не понимаю. О чём это вы?

— Успокойся, парень! Я не желаю тебе зла. Да и на русских у меня тоже нет никакой обиды…

— А разве не русский лётчик сделал Вас инвалидом?

— Это была война… И как я теперь понимаю, не наша война. Одни корейцы убивали других корейцев. По большому счёту, это было их личное дело. Но политики решили, что нас это касается. А с той стороны русские и китайцы тоже так решили.

— Но всё-таки именно русский пилот…

— Ну, да. Он стрелял в меня, я в него. Всё по-честному. Я же не рассказывал тебе, сколько русских и китайцев лично я сбил… Но ты мне не ответил на мой вопрос.

— А это обязательно?

— Ты живёшь в моём доме. И мне очень хотелось бы знать правду о тех, кто ест мой хлеб.

— Мы не замышляем ничего плохого, ни против Вас, ни против Вашего племянника. И, да… Мы — русские. Но как Вы…

— Твой брат в первый же день на входе в дом споткнулся на крыльце. Такие слова, который он тогда сказал, я часто слышал, когда был в плену. Поэтому я решил понаблюдать за ним. Он часто говорит на русском со своей подругой.

— И что теперь? Вы позвоните в полицию и сообщите им, что у Вас проживают русские парни?

— Зачем мне это делать?

— Но мы же русские? Во всех газетах пишут, что мы ваши враги.

— В газетах много чего пишут. И что? Всему там надо верить?

— Тогда к чему вы завели этот разговор?

— Чтобы понять.

— И что Вы хотите понять?

— Для чего вам всё это нужно, парни?

— Честно?

— Да. Именно так.

— Мы собираемся свалить из этой страны, куда-нибудь в Мексику или на Кубу.

— Хочешь угнать самолёт?

— Зачем? Я могу его просто купить.

— И откуда у вас, ребятишки, так много денег? Банк ограбили?

— Питер! Откровенность за откровенность. Расскажи мне, почему у тебя нет никакого негатива к русским, несмотря на то, что они подбили тебя, и в результате, сделали инвалидом на всю жизнь? Мне это тоже нужно понять.

— Как тебя зовут на самом деле?

— Так и зовут. Только Ксандр — это сокращённое от Александр. А ещё можно Саша, Саня, Алекс…

— Но твоего брата тоже зовут Алекс?

— Да. Но это потому что он Алексей или Лёша.

— Ясно. Русские… Русские меня спасли. Когда мне чудом удалось посадить свой самолёт, я долго не мог выбраться из него. Сидел и истекал кровью… Потом… Потом появились корейцы. Они вытащили меня на землю и чуть не забили насмерть палками. Но откуда-то появился русский лётчик. Он прогнал их и забрал меня. Да. Я был в плену. Но русские поместили меня в госпиталь и пытались поставить на ноги. А Na-ta-sha плакала, когда врач сказал, что я никогда не смогу ходить.

— Наташа?

— Она была медсестрой в русском госпитале. Заботилась обо мне. Это была последняя женщина в моей жизни…

Старик замолчал, глядя куда-то вдаль. А я подумал, что не такой уж он и старый. Ему же ещё и шестидесяти нет, наверное… Хотя если бы не седина, шрамы на лице и потухшие глаза… Может ему вообще не больше полтинника. Вот только жизнь его сильно подкосила ещё тогда, когда он был в самом расцвете лет и сил. Чуть больше тридцати — счастливый возраст. Всё ещё впереди. Но вот у него-то как раз всё было не так. Если бы не его брат и его тёзка-племянник, то он, наверное, и не нужен был никому в этом мире.

— Питер! Ты спрашивал, откуда у нас деньги… Эти деньги мой брат забрал у мексиканских наркоторговцев.

— Наркотики тоже взяли?

— Нет. Эти fucking наркотики нам на фиг не нужны. Сожгли мы их. Там же на месте. Облили бензином и сожгли.

— Это правильно… А почему ты не хочешь остаться в Америке?

— Домой хочу. Я люблю свою Родину!

— И это тоже правильно… Ну, ладно. Забудь! Считай, что никакого разговора у нас не было. И Питеру ни слова. Он может не так понять.

— Ясно. Спасибо тебе, Питер!

— За что, парень?

— За честность. За доверие. За доброту.

— Звучит, прямо как название медали: «За храбрость».

Интерлюдия.

СССР. Где-то в Москве…

— Ну, что? Есть новости из Штатов?

— Никак нет, товарищ генерал. Но местные новости не лучше.

— Знаю уже. «Шурик» набирает себе новых опричников. Знакомая ситуация. Сам небось помнишь, как Никита избавился от тех, кто помогал ему свергать Берию. Живые мы ему не нужны. По крайней мере, не нужны на своих нынешних местах. Меня легко спишут в отставку. Я же уже и так пенсионер, и к тому же инвалид…

Судоплатов усмехнулся.

— Да, что Вы говорите, товарищ генерал… Вы ещё ого-го…

— Угу… Свяжись с Ивашутиным. Договорись о нашей встрече. Желательно где-нибудь за городом.