Братья по крови

Конница ответила одобрительными выкриками и, дружно пришпорив коней, понеслась по смятой траве к гребню холма, откуда внизу, как на ладони, открывалась панорама битвы. В одно мгновение перед взором Катона во всем размахе предстала картина боя. Враг держал добрых три четверти своих укреплений; при этом основной, критический участок сражения располагался впереди и несколько справа, где отчаянно бился отряд Макрона, в то время как фланг Четырнадцатого легиона только начинал просачиваться в битву. Склон между конницей Катона и их товарищами густел множеством вражеских воинов, с громовым кличем прущих вниз на легионеров.

Префект сосредоточил все внимание перед собой. Время отдавать приказы истекло – сейчас он был таким же бойцом, как и остальные Кровавые Вороны, которые размытыми фигурами неслись по обе стороны от него. Катон поднял свой кавалерийский меч и, держа его на отлете, рубанул по первому же встречному варвару, ударом раскроив ему плечо и спину. Варвар выпал из виду, а конь сшиб наземь второго; чуть слышно хрупнула внизу сломанная копытами кость. От третьего конь отпрянул: тот с мощным ревом кинулся на возвышающегося перед ним всадника, так что Катону пришлось схватиться за поводья, чтобы удержать животное, которое чуть не сбросило его вниз.

Толкнув воина щитом, префект, наполовину повернувшись в седле, взмахнул мечом, клинком расколов врагу череп. Прежде чем упасть, варвар, выгнув спину в смертельной судороге, чуть не утащил за собой застрявший меч. Выдернув клинок со второй попытки, Катон слегка покачнулся в седле. Конь под ним остановился, и он огляделся вокруг.

Кровавые Вороны, вклинившись, смяли тех, кто мчался на когорту Макрона, и склон вокруг представлял собой бурно кипящее, орущее скопище варваров и конников. Победные крики врага переросли в панические вопли, а десятки воинов отсеивались от линии влево – бегство, которое их вожди силком пытались пресечь и снова обратить в приступ. Фланг представлял собой кровавую бучу. Среди воинов Катон заметил здесь и друидов. Фигуры с седыми космами, завернутые в долгополые одеяния, выкрикивали проклятия римлянам, и тем соплеменникам, что отказывались возвращаться в бой и сражаться.

Движение сбоку заставило обернуться: к Катону неслись двое варваров, вооруженных копьями. Натянув поводья и наддав пятками, он развернул своего коня к ним. Копейщики оказались оттеснены по бокам, но один из них попытался проткнуть Катона острием, целясь ему в грудь. Префект успел отреагировать на выпад, со звоном ударив мечом, так что железное жало копья отлетело вбок. При этом копейщик поскользнулся в грязи и с размаха грянулся плечом об ногу Катона. Зарычав от досады, варвар вскинул голову, глядя на него глазами, сверкающими из-под темных, мокрых от дождя волос, прилипших к голове. Катон машинально огрел его по макушке рукояткой меча, и тот рухнул.

Рука со щитом внезапно дернулась, отчего поводья натянулись, непроизвольно повернув коня. Второй копейщик отшатнулся, одной рукой по-прежнему силясь отвести щит римлянина так, чтобы открылась щель, куда можно было бы воткнуть копье. Катон, накренясь, дернул щит назад, и смертоносное острие, чиркнув по плоской поверхности, продрало борозду в конском боку. Ганнибал вскинулся на дыбы и мощно лягнул копейщика передними копытами, опрокинув его на спину.

Через некоторое время, придя в себя, Катон отыскал взглядом Макрона и увидел, что тот перестроил свою когорту в две шеренги и успел немного протесниться с ней от баррикады вверх по склону. Позицию слева постепенно занимали легионеры, пробравшиеся через брешь, несколько расширенную стараниями людей Криспа. В битве понемногу намечался желанный перевес. Но торжествовать было пока рано: нужно было как можно дольше отвлекать силы врага. Кровавые Вороны бились среди полчища варваров порознь – небольшими группами, а то и вовсе поодиночке, – растеряв уже с четверть своего состава. Необходимо было собрать их вместе, чтобы у них появился шанс выжить. Невдалеке от Катона держал стяг знаменосец, вокруг которого стояли четверо конников, оберегающих штандарт от врага. Катон направил коня к ним, прижимая к себе щит и держа меч наготове. Завидев командира, один из всадников потеснился, давая ему подъехать ближе. Катон остановился возле знаменосца и, сунув меч в ножны, поднес ладонь ко рту и прокричал во весь голос:

– Кровавые Вороны! Все ко мне! Ко мне!

Затем он обернулся к ближним всадникам:

– Держимся вместе, ребята. Будем прорываться к Четвертой когорте.