Братья по оружию

Майлз узнал этот распевный тон Айвена, прикидывающегося дурачком и выступавшего в роли адвоката дьявола; уловку острого, но ленивого ума, предназначенную, чтобы заставить других работать за него. Молодец, Айвен.

– Когда ты отлучаешься из посольства на ночь, то разве не оставляешь записки, где ты будешь и когда вернешься? – спросил Майлз.

– Ну, да.

– А если не возвращаешься вовремя?

– Пару раз мне случалось проспать, – признался Айвен.

– И что тогда было?

– Меня выследили. «Доброе утро, лейтенант Форпатрил, этот звонок должен вас разбудить», – передразнил Айвен, и в его голосе явно прозвучал четкий, сардонический выговор Галени. Наверное, это прямая цитата.

– И как ты думаешь, Галени – из тех людей, у которых одно правило для подчиненных и другое – для себя самого?

– Нет, – в унисон ответили Айвен с послом и покосились друг на друга.

Майлз набрал воздуху, выпятил подбородок и указал на головид. – Вскрывайте файл.

Посол поджал губы, но исполнил распоряжение.

– Будь я проклят! – прошептал Айвен после того, как несколько минут они пролистывали файл. Майлз протиснулся в центр и принялся быстро и усердно читать. Файл оказался огромным; вот наконец-то отсутствующая личная история Галени.

При рождении он получил имя Давида Галена. Это были те самые Галены, владельцы «Орбитального картеля Галени: склады и перевалочные базы», власть имущие олигархи из числа могущественных семейств, которые некогда правили Комарром, оседлав ее важнейшие П-В туннели, точно древние разбойники-бароны Рейна. Червоточины сделали Комарр богатым; на текущих через них деньгах и власти (а не на том, что тяжким трудом извлекли из мрачной, бесплодной почвы этой планеты) и возросли подобные жемчужинам города под куполами.

Майлз словно слышал отцовский голос, перечисляющий по пунктам, что именно сделало завоевание Комарра адмиралом Форкосиганом примером из военного учебника. «Небольшое население, сосредоточенное в городах с искусственным климатом; партизанам некуда отступить и перегруппироваться. Отсутствие союзников: едва мы дали знать, что снизим долю в 25 процентов, удерживаемую ими со всего, что проходит червоточины, до 15ти, и соседи, которые должны бы были их поддержать, оказались у нас в кармане. Они даже не захотели сражаться сами, пока взятые ими на службу наемники не заявили, что с них хватит и не удрали…»

Разумеется, сутью дела, о которой не говорили вслух, были грехи отцов нынешнего поколения комаррцев, которые согласились на взятку м пропустили цетагандийский флот вторжения для скорого и легкого завоевания недавно заново открытой полуфеодальной планеты Барраяр. Но оно не оказалось ни скорым, ни легким, ни завоеванием как таковым; спустя двадцать лет и море крови последний из цетагандийских боевых кораблей убрался туда же, откуда пришел, через «нейтральный» Комарр.

Может, барраярцы и были отсталыми, но никто не обвинял их в том, что они медленно усваивают урок. У поколения майлзового деда, которое пришло к власти во времена сурового урока цетагандийской оккупации, созрела непреклонная решимость не допустить повторения подобного вторжения. А воплотить эту одержимость в реальность, взяв под окончательный и абсолютный контроль комаррские ворота Барраяра, выпало на долю поколения майлзова отца.

Общепризнанной целью вторжения барраярского флота, с его молниеносностью и скрупулезной стратегической искусностью, было овладеть экономикой Комарра, источником богатства, в целости и сохранности. К славе императора послужило бы завоевание, а не месть. Командующий имперским флотом адмирал лорд Эйрел Форкосиган считал, что сделал это достаточно и определенно ясным.

До комаррских олигархов – посредников, знающих, что такое компромисс и уступки, – эту цель донесли и всячески облегчили им сдачу.

Были даны обещания и гарантии; жизнь в подчинении и урезанная собственность все же оставались жизнью и собственностью, специально сдобренными надеждой на будущее возрождение. Достойный образ жизни должен был стать наилучшей местью.

Потом произошла Солстисская Бойня.