Братья по оружию или Возвращение из крестовых походов

– Не спеши, беззаконный рыцарь! – завопил он наступая на короля. Подожди немного! Я расправлюсь с тобой, чтобы доказать справедливость того, что защищаю. Да, я заставлю тебя признать, что Агнесса – истинная королева Франции и законная супруга Филиппа. Дай только мне надеть шлем, и я в два счета докажу, что ты лжец! А ну признавайся, не папа ли Иннокентий подослал тебя? Нет, ты не убьешь меня, злодей! Я стою за правое дело, и тебе не одолеть меня!

Вспомнив о былой ненависти к графу, Филипп готов был вспылить, но вовремя спохватился и, сменив гнев на милость, с жалостью посмотрел на Оверна, которому нельзя было не посочувствовать в его теперешнем состоянии.

– Я не за тем пришел, чтобы убить вас, – мягко сказал он. – Я чужестранец, и оказался здесь случайно…

– Вы низкий лжец! – прервал его граф. – А перчатка? Ведь это вы сбросили ее на землю, следовательно, приняли вызов. И не известно ли каждому в этих местах, что всякий умрет от руки моей, кто только осмелится отрицать законность прав супруги Филиппа? Если ты не станешь защищаться, то я проткну тебя мечом как отступника от истинной веры и провозглашу изменником, трусом и подлецом от Иерусалима до Аскалона, пред войсками луны и креста. Саблю в руки, если ты благороден и рыцарского звания.

Сказав это, он швырнул шлем на землю и, обнажив оружие, с яростью льва набросился на Филиппа. Король вынужден был защищаться, поскольку отлично знал, что имеет дело с опытнейшим из воинов, который, хоть и лишился рассудка, но не растерял ни сил, ни сноровки, так, он в свою очередь, выхватив меч из ножен, принял оборонительную позу.

Сражение продолжалось достаточно долго и было нелегким. Хотя король и имел известные преимущества, будучи в шлеме в отличие от своего противника, но природное благородство не позволяло ему воспользоваться таким превосходством, и он умышленно не направлял ударов на открытую голову своего соперника. Но эта совестливость чуть не стоила ему жизни: сильным ударом граф рассек его латы над левым плечом и, обрадованный столь метким выпадом, стал теснить своего недруга с новой яростью, нисколько не заботясь о собственной безопасности. Пыл и продолжительность боя рассердили монарха, и видя, что совестливость подвергает его жизнь опасности, он оставил снисхождение к графу. Прикрываясь щитом, он взмахнул мечом над головой Тибольда Овернского, бедствия которого окончились бы вместе сего жизнью, если бы удар, угрожавший ему, не был остановлен неожиданным обстоятельством, о котором мы не вправе сообщить, не рассказав о некоторых других происшествиях.

ГЛАВА VII

В просторном зале Руанского герцогского дворца сидел король Иоанн теперь уже бесспорный обладатель английского трона. Несмотря на то, что руки его были обагрены кровью невинной жертвы, он был очень спокоен, и на лице его играла улыбка беспечности и легкомыслия, которая была еще более отвратительна для тех, кто знал о всей развращенности его натуры. Роскошно одетый, он восседал на троне из слоновой кости, под балдахином из червленого бархата, и был окружен бесчисленной свитой своего королевства. Справа от него находился граф Пемброк, смотревший на Иоанна с нескрываемым презрением и досадой. Точно такое же выражение можно было заметить на лицах графа Эссекса, лорда Багота да и других сеньоров.

Иоанн невозмутимо наблюдал за ними, ничуть не смущаясь их мрачным и недовольным видом. Перед королем на ковре, покрывавшем ступени трона, стоял капитан Жоделль, одетый в богато расшитую пурпуровую тунику, с золотой перевязью, на которой был укреплен тяжелый меч с украшенной алмазами рукояткой.

– Я вижу, Жоделль, – обратился к нему король, – вы сумели воспользоваться моим позволением и хорошенько погрели руки на грабежах добрых граждан. Ну-ка, признайтесь, скольких жителей Пуату оставили вы без денег? Глядя на вас, трудно предположить что-либо иное. Помнится, когда я впервые увидел вас, вы выглядели куда скромнее. Но как говорит известная пословица: «Хорошую птицу видно по оперению». Не так ли, лорд Пемброк?

– Не совсем, государь, – отвечал гордо граф. – Случалось мне видеть и коршуна в орлиных перьях.

– Как всегда, сплошные метафоры. Вы гоняетесь за сравнениями, любезный граф, словно кот за лесною мышью. Не кажется ли вам, Жоделль, что все эти сеньоры удивительно остроумны? Сказать по совести, я бы на вашем месте держался подальше от этих людей – похоже, они не слишком вас любят.

– Я никого не боюсь, государь, – отвечал Жоделль так спокойно, словно он и но заметил иронии короля. – Пользуясь вашим покровительством, я не страшусь ничьих нападок.

– И у вас для этого есть основательные причины, – усмехнулся король. – Вы и представить себе не можете, на какую высоту хотел бы я вознести вас.

Он пристально оглядел рыцарей, пытаясь угадать, как им понравилась эта острота. Несколько льстецов угодливо захихикали, но остальные, а их было немало, сохраняли угрюмое молчание.