Братья Шелленберг

На следующий же вечер они совершили, как ни в чем не бывало, одну из своих обычных вечерних экскурсий, в пригородный танцевальный зал.

Несколько дней спустя Венцель уехал в Берлин, но через пять суток уже опять был в Париже.

9

Уже начинало смеркаться. Держа маленького Георга на руках, Христина стояла на опушке леса – в том самом месте, где раньше находились первые рабочие бараки, – и смотрела на дорогу. Целый час уже стояла она тут и ждала. Ее лицо в свете сумерек отливало синевою, вечерний ветер играл платком на ее узких плечах. Наконец, она заметила вдали Георга. С маленьким чемоданом в руке он приближался быстрыми шагами. Увидев жену и ребенка, он побежал. Побежала и Христина.

– С приездом! – крикнула она и протянула ему ребенка.

Георг приласкал дитя и поцеловал Христину. Она обвила его руками, смеялась от радости, и слезы заливали ей лицо.

Георг отсутствовал целых четыре дня. В первый раз с того времени, как она приехала в «Счастливое пристанище», они расстались. Эти четыре дня показались Христине бесконечными. Никогда раньше она и не поверила бы, что так долог может быть день! Каждый вечер выходила она с ребенком на дорогу, хотя знала, что Георг только сегодня мог вернуться. Наконец-то, наконец, он снова с нею!

– Что у вас делается, и что нового? – спросил Георг.

– Кипа писем! – ответила Христина, положив руку на плечо Георгу. – Я записала все телефонные разговоры, а затем, – совсем забыла сказать, – план «Счастливого пристанища» вернулся из Берлина.

– Утвержден? – Георг остановился и замер в ожидании.

– Да, утвержден. «Утверждается. Шелленберг», – написано с краю.

С ребенком на руках Георг от радости стал плясать на дороге.

– Великолепно! – кричал он. – А все-таки придется мне еще внести в него улучшения! Чего я только не видел за эти дни! Вот погоди, я тебе расскажу.

Уже показались огни «Счастливого пристанища». Поселок раскинулся широко. Большие окна мастерских и длинные ряды рабочих бараков светились в сумраке. Те три ярко освещенных окна – это гостиница, постоялый двор, где командовала тетушка Карстен, болтая и тараторя с утра до вечера. Рядом мерцал небольшой огонек. Это была лавка мясника Морица. Он еще работал? Спокойно светившееся окно справа – дом отставного преподавателя, который взял на себя заведывание школой. И остальные разбросанные огни – дома поселенцев, приехавших со своими семьями в «Счастливое пристанище». Врач, сиделка, торговцы, ремесленники. Тут были уже представлены почти все профессии. Дальше, над каналом, ярко сверкал ряд окон. Ночью это было похоже на вокзал. Это были мастерские обосновавшейся здесь велосипедной фабрики. Только что ее сирена огласила тихий вечер.

Да, поистине настоящим городком стало уже «Счастливое пристанище». Его будущий облик уже узнавался в захвативших большое пространство очертаниях.

Стоял конец мая, над садами поднималось влажное дыхание плодородия, огромные насаждения благоухали.

В честь свидания Христина приготовила пышный ужин. Пожертвовала одним из своих петушков, как ни обливалось кровью ее сердце, – она любила своих животных, а этого петушка, в буквальном смысле слова, вырастила у себя на груди. Он был хворым цыпленком, и она носила его на груди, чтобы согреть. Поставила она также на стол редиску и свежий, молодой салат, все из своего огорода, и – это было сюрпризом для Георга – тарелку земляники – дивных, больших, безукоризненных ягод.

– У тебя уже земляника поспела? – с изумлением спросил Георг, когда они сели за стол.

– У меня есть маленький парничок, я его никому не показываю, – со смехом ответила Христина.

Георг дивился величине и блеску ягод.

– Я вижу, ты уже подглядела у огородников их тайны.

Затем он приступил к рассказу. Георг не мог прийти в себя от впечатлений. Чего он только не видел!

– Просто невероятно, что они там понастроили, Христина! Непередаваемо! Мы все были просто вне себя от восторга, и все поздравляли Шелленберга.

Он побывал в большой колонии «Новый край», куда Михаэль Шелленберг пригласил многих своих сотрудников. «Новый край» – это была группа из восьми вновь основанных и строившихся городов, промышленных городов-садов, мощно раскинувшихся посреди огромной степи, которая тянется от Ганновера вверх к Люнебергу и к Эльбе. От Срединного канала в Ганновере отвели новый канал, который должен был иметь много ответвлений и, пересекая степь, соединяться с Эльбой. Сооружение этих каналов требовало многолетней работы. Толпы безработных, роты молодых добровольцев и батальоны отбывавших наказание заняты были там. На этой сети каналов расположены были группы городов, разбивка их была уже окончена, и постройка частично начата. Огромные сады, леса, парки. Исполинские участки отведены под промышленные предприятия. Миллиону людей предстояло обрести родину в «Новом крае».

Пыль, дым, машины, паровые плуги, тракторы, катки, рабочие бригады. А раньше там не было ничего, кроме жалкого леса, иссохшей почвы и бесплодной степи. Георг рассказывал без умолку.

– Но теперь за работу, Христина! – воскликнул он вдруг, нетерпеливо вскочив. – Не будем терять ни одного часа.