Братья (СИ)

Слова закончились. Кэтрин сидела не шелохнувшись. Она молчала. Тишина, неуютная, сковывающая, окутывала комнату тонкой пеленой. Что я ждал от Кэтрин? Ну, хотя бы каких-то слов. Хоть чего-то. Почему она до сих пор не прогнала меня? Почему молчит? Мне встать и уйти?

— Первые несколько месяцев после аварии — тихий вздох, а затем она продолжила — я жила словно в кошмаре. Я не могла спать, ужасная боль попросту не давала мне заснуть. Я заново училась ходить. Ты знаешь, сколько раз мне ломали кости из-за того, что они неправильно срослись? Ты меня чуть не убил — Кэтрин замолчала.

Я сглотнул ком, что подкатил к горлу. Раньше мне и в голову не приходило, через что я заставил пройти эту бедную девушку.

— Но сейчас, когда уже всё в прошлом, твой поступок, — Кэтрин снова заговорила после паузы – то, что ты здесь и просишь прощения, говорит о том, что возможно, ты и правда изменился. Это говорит, что ты проявил смелость, придя сюда и смирение. Думаю, нам обоим это было нужно.

Кэтрин неожиданно протянула мне руку в качестве мирного рукопожатия. На моём лице появилась лёгкая полуулыбка. Прошлое медленно растворялось. Я почувствовал такое облегчение. Как будто в одно мгновение скинул сотни тяжёлых мешков, что нещадно давили и прижимали к земле. Потрясающее чувство свободы. Можно выдохнуть с чистой совестью. Атмосфера разрядилась, сковывающие цепи, словно упали, позволяя вести себя чуть расслабленно. Мы с Кэтрин ещё долго болтали. Она оказалась очень разносторонней личностью, очень приятным человеком. Друзьями нам с ней, увы, не стать. Но вот хорошими знакомыми вполне.

Помня, что меня ждут к ужину, я попрощался с Кэтрин и направился в сторону дома. Настроение было приподнятым, на лице против воли появилась улыбка. Никогда бы не подумал, что искупление вины вызовет столько радости и счастья. Мысли постоянно возвращались к моменту рукопожатия. Вот он момент прощения. Я ведь могу гордиться собой?

Войдя в дом, нос тут же уловил очень вкусные, ароматные запахи ужина. Из кухни доносились голоса и звон посуды. Навстречу мне выбежали дети.

— Дядя Том, мы уже накрыли на стол — улыбаясь, сказала Эмма.

— Ну, тогда пойдёмте ужинать.

Племянники взяли меня за руки, и повели на кухню. Там уже находилась Дженни. Глядя на нас она улыбалась. Это была всё та же искренняя, настоящая и счастливая улыбка, как пару часов назад на катке. Я тоже улыбался. А разве можно по-другому? Когда ты счастлив, то просто излучаешь это чувство, не в силах его скрывать. Да и почему это нужно скрывать? В этом нет ничего постыдного. Пусть все знают, что ты счастлив.

Ужин был очень уютным и домашним. Обстановка по-настоящему семейной. Мы смеялись, разговаривали, шутили. Мы были почти семьёй. Я, наверное, почувствовал себя на месте Билла. Это хорошо или плохо? Ответ неважен. Главное, что все были счастливы.

После вкусного ужина, что приготовила Дженни, я помог ей убрать со стола. Дети находились в гостиной и смотрели мультики, а мы с Дженни мыли посуду.

— Я уже говорил, что ты удивительно вкусно готовишь?! – О, это чистая правда.

— Кажется, нет. Спасибо — Дженни вытерла тарелку и убрала её в шкафчик.

— Ты прирождённый повар.

— Хватит подлизываться. — Дженни прищурилась — Ну и чего ты хочешь?

— Ну…давай поменяемся? Мне надоело мыть посуду — жалобно произнёс я.

Дженни всё так же прищуриваясь, подошла к раковине, забрала недомытую тарелку и включила напор воды сильнее. Неужели она так легко согласилась? Или что-то тут не так? Ответа ждать, долго не пришлось. Почти в ту же секунду, Дженни начала брызгаться водой. Её тайный умысел был раскрыт. Вот как значит. Ну, хорошо. В ход пошла тяжёлая артиллерия. Я налил с графина воду в стакан и тоже начал обливать Дженни водой. Наверное, мы бы так и баловались, если бы не звонок, что неожиданно раздался. Это была моя мама. Я и забыл, что она должна была заехать за детьми. Мама периодически брала их к себе с ночёвкой. Мы с Дженни проводили их и закрыли дверь, оставаясь одни в огромном доме. Это не первый раз. Нам и раньше приходилось оставаться одним, но тогда мы обычно расходились каждый по своим комнатам. Сейчас же этого совершенно не хотелось. Судя по Дженни ей тоже. Поэтому было решено продолжить праздновать моё повышение. Дженни открыла бутылку хорошего вина, и мы расположились в гостиной, сидя у камина. На ноутбуке мы включили музыку, чтобы она играла фоном. Я рассказал Дженни о своём визите к той девушке, что сбил. Рассказал, что попросил у неё прощения.

— Да ладно? И что, она тебя вот так просто простила? — Дженни была удивлена.

— Угу — отпивая вино, произнёс я — я искренне извинился, она меня простила. Мы пожали друг другу руки в знак мира. Знаешь, она оказалась очень хорошим человеком. Мы хорошо пообщались — я сделал ещё один глоток.

— Вау — она была поражена. — Погоди, но как ты вообще нашёл её?

— Приложил немало усилий. Связался со своим адвокатом и после уговоров, убедил его найти мне её адрес.

— Я горжусь тобой. Ты проявил большую смелость, придя к ней. Искренне раскаялся. Ты молодец. Я, правда, тобой горжусь.