Братья Sisters

Он снял с огня чайник, чтобы налить себе безумного варева, и поморщился от усилия. Я спросил: не ранен ли он. Седой ответил, что да, его ранил индеец. Они схватились на ножах, и седой победил, однако противник успел тяжело ранить его. (Потом наш гость долго валялся подле трупа, собираясь с силами.) Задрав рубашку, он показал прикрытую дерном рану под сердцем: края начали рубцеваться, однако середина превратилась в струп. Да, еще бы чуть-чуть и… Седого ранили недели три назад.

— Сильно он меня зацепил, но я все ж покрепче буду.

Встав, он отошел к своему Бенни и стал привязывать чайник с кружкой к общей поклаже.

— Гд е ваша лошадь? — спросил Чарли.

— Я не сказал? Из-за лошади мы с индейцем и подрались. Первый раз он увел мою лапочку Джесси, пока я спал. На следующую ночь явился за Бенни, но я поджидал негодяя. Что ж, отличный сегодня день для прогулки. Если Старик Бенни может идти, то и я дорогу осилю. — Он приподнял шляпу. — Благодарю за компанию. Доберусь до города — выпью за ваше здоровье.

— Желаю вам осуществить все планы, — сказал я седому вслед. Тот, улыбнувшись безумной улыбкой, ответил:

— Хех!

И пошел дальше, уводя навьюченного Бенни.

Когда же седой отошел на приличное расстояние, Чарли спросил:

— А что не так с его кофе?

Я протянул братцу свою кружку. Он осторожно отпил и тут же сплюнул.

— Земля, — произнес Чарли.

— Знаю.

— Так он заваривал и пил землю?

— Вряд ли он понимал, что пьет землю.

Чарли отхлебнул еще немного бурды, погонял ее во рту и снова сплюнул.

— Да как же можно не понять? Земля есть земля.

Я вспомнил, как седой дергался в судорогах, вспомнил мужика с цыпленком и бородача, которому продавил череп, и высказал мысль:

— Нельзя в одиночку долго работать в глуши. Вредно для рассудка.

Чарли подозрительно и недоверчиво оглядел окружающую нас чащу.

— Давай-ка сниматься, — сказал он, сворачивая постель.

Жбан выглядел совсем плохо. Предстояло влить ему в глазницу еще порцию спирта, однако делать этого не хотелось: приступ боли отнимет у коня остатки сил, на которых он мог бы довезти меня до плотины. Жбан тяжело дышал и пить отказывался.

— Чарли, мне кажется, ему конец.

Братец окинул животину взглядом. Он не стал соглашаться со мной вслух, да и не надо было — я все понял по выражению лица братца.

— Нам осталось-то проехать совсем чуть-чуть. Думаю, у плотины мы задержимся надолго — Жбан успеет перевести дух и окрепнуть. Вливай ему спирт, и поедем.

Тогда я объяснил, почему не желаю проводить процедуру, и Чарли в голову пришла мысль. Улыбаясь, он достал из седельной сумки бутылочку.

— Забыл? Забыл про обезболивающее средство?

— И правда, — ответил я, припомнив случай у зубного доктора.

— Ну так давай вольем Жбану малость этого зелья, а потом уже проспиртуем его глаз? Обезболивающее быстро подействует, и твой конь ничегошеньки не почувствует, вот увидишь.

Я думал, чудесное средство надлежит вкалывать, иначе оно не подействует. Но мне стало любопытно, и я — не без опаски — влил средство Жбану в глаз. Конь взбрыкнул и приготовился к боли, но когда ее не последовало, снова встал смирно. Я поспешил влить спирт. Жбан опять напружинился, однако не заржал, не взбрыкнул и не обоссался. Хорошо, что Чарли вспомнил про обезболивающее! Да и сам братец порадовался. Он вполне искренне погладил коня по носу и пожелал ему поскорее выздороветь.

Мы незамедлительно отправились вверх по течению реки. Между мной и Чарли вновь установилась родственная и партнерская приязнь, которая, я надеялся, пройдет не скоро.

Глава 46

Лагерь к югу от бобровой плотины мы нашли весьма убогим и вызывающим жалость: яма для костра, несколько походных постелей да разбросанные тут и там инструменты и деревяшки. У границы стоянки нас встретили трое мужиков сурового вида. Выглядели они паршиво даже по меркам старателей: всклокоченные бороды, чумазые не то от сажи, не то от грязи лица, изгвазданная и потрепанная одежда. Сами они целиком смотрелись как темные поблекшие тени. Разве что глаза их — синие-синие — имели оттенок новенькой солдатской формы. Похоже, все трое братья. Двое держали наготове винтовки, третий положил руки на револьверы в кобурах.

Чарли окликнул их:

— Вы случайно не видели, тут двое на север не проходили? Совсем недавно, несколько дней назад? Один из них бородатый.

Трое молчали, и тогда уже произнес я:

— Эти двое вели с собой мулов, нагруженных винными бочками.

Ответа так и не последовало, и мы с Чарли поехали дальше. Я старался не спускать глаз с троих чумазых типов, поскольку такие выстрелить в спину за грех не сочтут. Наконец, когда мы оставили их позади, Чарли поделился соображениями:

— Что-то не похожи они на старателей.

— Скорее всего это убийцы, — согласился я.

Они скрываются от правосудия, а чтобы не терять времени даром, пробуют добывать золото. Не особенно, впрочем, успешно, если судить по состоянию их лагеря.