Братья Стругацкие

От каких бы то ни было объяснений АН отказался. Разгадаем ли мы когда-нибудь эту загадку?

Ещё одно яркое впечатление: смотрели «Трудно быть богом» на премьере в Доме кино. Возил нас туда Юра Черняков. И фильм АНу понравился, вот это я точно помню, и он спросил, как мне, а я честно ответил, что слишком люблю эту книгу, и мне никакой фильм, снятый по ней, понравиться не мог. И ещё, АНа тогда совершенно потряс этот квадро-звук системы «долби-сёрраунд». Кстати, позже я смотрел его в каком-то обычном кинотеатре, уже дублированный и без этого звука, и фильм показался мне просто угробленным.

Кажется, именно тогда, уже после банкета по случаю зарубежной премьеры, решено было выпить и напитка зарубежного. Правда, не немецкого шнапса, а английского джина. Помимо коньячных «лонгдринков», АН ещё очень любил джин-тоник, после Брайтона, наверно, а эту экзотику можно было купить только в «валютке». И вот иногда он выдавал мне какие-то доллары или марки — но исключительно на джин и тоник, не на еду.

Запомнилась шутка. Из действующей церковки напротив его дома в страшную рань по утрам доносился колокольный звон.

— Аркадий Натанович, не мешают вам православные спать по выходным?

— Я — птичка ранняя, — улыбнулся он, — а колокол всяко лучше, чем гимн СССР по радио.

И вот 29 декабря 1990-го. Я зашёл к нему прощаться. Умолял сфотографироваться на память, «поляроид» с собой принёс, чтобы сразу показать, что получится, — ни в какую! В прихожей сначала Елена Ильинична обняла и поцеловала. Потом АН обнял и поцеловал. Но слов не запомнил я никаких. Вышел за дверь. Постоял немного и сфотографировал её. Номер у квартиры был выдающийся — 273. «„Абсолютный нуль“, — любил говорить АН, когда объяснял адрес».

А вот что записал об этом дне сам АН:

«Заходил попрощаться Стас Агрэ. Сегодня вечером уезжает с мамой и братом в Шереметьево, завтра в 1.30 (дня) вылетает в Чикаго. Принес посуду, стул. Попрощались. Что ж, вероятно, больше не увидимся на этом свете. Хороший был друг».

А это уже из «Бессильных мира сего»:

«Его зовут Стэн Аркадьевич Агрэ. Имя, казалось бы, необычное, но только для нашего нынешнего деидеологизированного безвременья. На самом деле Стэн — это „СТалин-ЭНгельс“. У него, между прочим, был когда-то ещё и старший брат, которого звали Марлен: Маркс плюс Ленин. А вот откуда взялась у него, совершенно русского человека, такая экзотическая фамилия, мне выяснить пока не удалось. Знающие люди объясняют, что „агрэ“ на санскрите значит „первый“ или даже „наивысший“, по-грузински это — „вот“ („Вот какой рассеянный…“), а на иврите „агра“ (ударение на последнем слоге) означает „налоги“».

Разумеется, наткнувшись на имя Агрэ в дневнике АНа, я сразу стал выяснять у БНа, какая тут связь, и получил ответ, что это добрый приятель АНа, уже много лет живущий в США. По образованию фармацевт, чем сейчас занимается, БН не знает, но поддерживает с ним постоянную связь как с литагентом АБС по киноделам в США. И как-то в очередном письме Стэн в шутку предложил, что за немалые заслуги перед АБС пора бы уж в их книгах увековечить его имя. Ну а БН решил всерьёз так и сделать.

Настоящий Агрэ — чистокровный еврей, и соответственно, этимология его фамилии интересна только с этой стороны, но следует заметить, что это не БН, а сам Станислав развлекался, выискивая переводы своей фамилии с других языков. Ну а Сталина с Энгельсом всё-таки БН выдумал, в реальной жизни — славянское имя Станислав американцы просто переделали в Стэна и даже в Стэнли.