Братья Стругацкие. Письма о будущем

Реальное развитие ситуации после 1985 г. вызывает у Стругацких все большую обеспокоенность, и, наблюдая нарастание в обществе напряженности, они уже в 1988 году издают роман «Отягощенные злом» (1988), в котором, по сути, предсказывают, что нарастание общественной истерии в благих намерениях «борьбы с недостатками» чревато разрушением вызревающих в обществе начал будущего. Действие произведения отнесено ко времени спустя сорок лет после публикации – но узнается как современное, в котором, наблюдая происходящее в обществе, Стругацкие предсказывают опасность того, как активный и неумеренный энтузиазм общества, переходящий в политическую истерию и направленный против действительно спорных и негативных явлений, оборачивается попутным разрушением исподволь вырастающей системы элементов и основ нового общества.

Узнаваемость прибавляет и характеризует отношение к известной части общества и брошенная вскользь при описании происходящего фраза: «И уже заболботали, зачуфыкали, закашляли наши родимые хрипуны… последние полвека познающие жизнь лишь по газетным передовицам да по информационным телепередачам, старые драбанты перестройки, коим, казалось бы, сейчас правнуков своих мирно тетешкать да хранить уют семейных очагов, – нет, куда там! Вперед, развернувши старинные знамена, на которых еще можно разобрать полустертые лозунги»[395].

В 1989 году, наблюдая происходившее со страной в период начинающегося заката «Перестройки» и предугадывая будущую трагичность этого процесса, они пишут: «Наше государство – не искусственное порождение. Это общество, находящееся в аномальном состоянии. Вот мое мнение: Россия, или, вернее, СССР, как правильнее говорить, свернула с торной дороги цивилизации…»[396]. Опасаясь за страну, Стругацкие опасаются, что будет утрачена ее роль ведущего в современности носителя прогресса. В качестве первой особенности социального развития Стругацкие выделяют особое положение СССР на пути прогресса, связанное с попыткой его ускорить, которая легла в основу советской государственности.

Тем не менее, это не нарушает инвариантности прогресса: «Но я вас уверяю, что мы непременно опять выйдем на ту самую торную дорогу – потому что она одна. Это единственная дорога».

Через год он же записывает: «Мы пишем эти заметки осенью 1990 года. На дворе истекает сентябрь, все тускло, сумрачно, беспросветно. Ленсовет никак не может договориться с Собчаком, Ельцин – с Горбачевым, пришла зима – очень, может быть, голодная и холодная»[397].

Оценку этих людей Стругацкие дают в пьесе «Жиды города Питера» (1990), придя к выводу, что люди и группы, активно вовлеченные в перестройку: l) неспособны на созидательную работу, 2) конъюнктурны, действуют под влиянием политической моды и смелы лишь в той степени, в какой им позволяют проявлять активность скрытые от показа в пьесе силы в высшей политической элите. И, 3) неспособны защищать то, чему на словах присягают: и прекратят борьбу по первому сигналу элитных групп[398]. Показывают неспособность «перестроечной интеллигенции» взять на себя ответственность за судьбу страны, ее вторичность и неготовность существовать иначе, как с позволения власти – и потенциальную готовность предать все провозглашаемые ею идеалы за личное благополучие и безопасность. Равно как и готовность предать страну за личное благополучие и безопасность.

Сегодня несложно заметить, что оба эти опасения, высказанные Стругацкими и обусловившие их появившийся скепсис в отношении «перестройки», сбылись.

Закономерным итогом такого развития событий стали ликвидация власти КПСС и распад СССР, разрушение единого союзного государства, что уже в 2000-е годы было охарактеризовано В. В. Путиным в качестве «крупнейшей геополитической катастрофы XX столетия».