Братья ветра

Увидев это, эрны, которые тянули веревки, окончательно потеряли голову. Половина, забыв про все на свете, разбежались в разные стороны, но многие устремились к упавшему принцу. Мы никогда не узнаем, сумели бы оставшиеся эрны самостоятельно поднять копье из воды. Так или иначе, они увидели своих бегущих товарищей, потом перевели взгляды на огромного Червя, продолжавшего преследовать Инелуки, и окончательно утратили боевой дух. Все до одного побросали веревки и помчались прочь, думая только о том, чтобы оказаться подальше от шипевшего чудовища.

Инелуки уже скакал по воде, он не видел того, что случилось с Кормахом, но заметил, когда проносился мимо копья из ведьминого дерева, что смертные обратились в бегство. Тем не менее он не мог остановить Бронзу – жеребец мчался вперед слишком быстро, а земля была скользкой.

Высочайшая скорость вынесла жеребца и Инелуки мимо водоема и брата на противоположный берег, пока мой хозяин с искаженным лицом смотрел на крах своего замысла. Между тем Инелуки не смог сразу остановить Бронзу, жеребец выскочил на гранит рядом со мной, и тут Инелуки натянул поводья.

– Господин! – отчаянно закричал я в сторону Хакатри. – Уходите!

Я начал спускаться к нему, но поскользнулся на мокром камне, свалился вниз, ударился головой о камень и в течение долгого жуткого мгновения смотрел в темневшее небо.

Инелуки развернул жеребца, но тот увидел Червя и встал на дыбы, высоко вскинув передние ноги, – Инелуки вывалился из седла. Пока мы с ним пытались подняться, мы потеряли несколько мгновений. Вместо того чтобы бежать вслед за смертными, Хакатри прыгнул в мутную воду и стал сам поднимать огромный заостренный ствол. Червь добрался до берега водоема и устремился к моему господину, с шипением кузнечных мехов разбрасывая сломанные деревья, рассекая, точно нос корабля, костлявыми щелкавшими челюстями солоноватую воду.

– Нет! – закричал Инелуки. – Хакатри, нет!

Я не знаю, как мой господин это сделал. В последние мгновения он сумел оказаться под бревном, которое с трудом поднимала дюжина смертных, – он оскалил зубы в отчаянном усилии, вены под золотой кожей на лбу и шее напряглись, тело приняло на себя всю тяжесть копья. Хакатри закричал от боли и отчаяния – самый ужасный звук, который я когда-либо слышал, – я никогда его не забуду.

Пока мы с Инелуки в бессильном ужасе на него смотрели, мой господин сумел приподнять огромное копье так, что заостренный конец появился над поверхностью воды. Дракон обрушился на него, точно огромный валун с отвесного склона, и на некоторое время все исчезло в бурлившей воде. Затем она потемнела, и, хотя шипение продолжалось, я понял, что оно исходит не от чудовища – фонтан черной крови выплеснулся в водоем и на берег. Там, куда падала кровь, все кипело, в воздух поднимались облака пара, как в кузнице, где бронзовый брусок бросают в чан с водой.

Через несколько мгновений все стало успокаиваться, и я увидел, что тело Червя, свернувшееся кольцами, постепенно замедляет движение, хотя сгустки крови продолжали шипеть, соприкасаясь с водой. А затем начал кричать Хакатри.

Я прыгнул в воду, меня ослепил пар, но я устремился к своему кричавшему господину. Мне даже пришлось наступить на гигантский хвост червя. Конечно, следовало сначала убедиться, что Червь мертв, но я мог думать только о Хакатри. Его крики производили неописуемо жуткое впечатление. В них не было слов – только агония боли. Я нашел его прежде, чем увидел, схватил за плечо и потащил к берегу, ощущая обжигающую боль в тех местах, где кровь дракона просачивалась сквозь перчатки. Я отшвырнул их в сторону, сорвал плащ и накинул его на руку Хакатри. Защитившись таким образом хотя бы на время, я сумел забыть о собственной боли от ожогов и вытащить Хакатри на берег. Однако ужасные крики не прекратились.

Через несколько мгновений рядом оказался Инелуки, мы вместе вытащили лорда Хакатри на берег, и в воде остались только его ноги. Однако он продолжал кричать. Его лицо покрывали грязная вода и кровь, и я вытер его плащом, но мой господин не чувствовал ничего, кроме боли. Я лил на него воду в отчаянной надежде смыть большую часть драконьей крови – в некоторых местах я видел, как над кожей поднимался пар, словно мой господин превратился в раскаленный докрасна металл, – но мои действия не приносили никакой видимой пользы.

– Доспехи! – крикнул Инелуки, грубо оттолкнул меня в сторону и начал резать толстую кожу ремешков, удерживавших грудную пластину доспехов из ведьминого дерева.