Братья витальеры

- И ты, конечно, ничего не слышал о том, что Дрёзе, хотел отравить Клауса, но вместо него погубил беднягу Вентке? - крикнул Старик Хайн олдермену.

Тот только приподнял брови и ничего не ответил.

- Хайн Виттлин, ты убил Дрёзе, и матрос Клаус, который стоял у руля поднял, как и положено, тревогу. Почему же ты крикнул ему, чтобы он замолчал? - спросил капитан. - Если ты только защищался, то чего же тебе было бояться огласки?

Этого вопроса и опасался Хайн. Он побледнел, опустил голову и молчал.

- Признайся же, что своих ты был бы не прочь позвать на помощь? допытывался капитан.

Рулевой Свен впервые обернулся и со страхом посмотрел на обвиняемого.

- Да!

Свен отвернулся, и весь вид его выражал совершенную безнадежность. Он только бросил быстрый озабоченный взгляд на Клауса.

- Капитан, вы считаете меня убийцей?

- Я только придерживаюсь фактов.

- Я не виноват! - воскликнул Старик Хайн. - Я хотел только предотвратить нападение на Клауса... Если бы Дрёзе не бросился на меня, я бы и не защищался.

- Но нож ты все-таки предусмотрительно захватил с собой, не так ли? громко крикнул ему в ответ капитан.

- У меня только одна рука.

- Но если у человека всего одна рука, это не значит, что ему позволено убивать. - Капитан усмехнулся. - И так, тебе больше нечего сказать, Хайн Виттлин?

Старик Хайн молчал.

- Хайн Виттлин, я признаю тебя виновным в убийстве!

- Нет, капитан! - закричал Клаус. - Вы не должны этого делать! Не должны! Он не убийца! Уверяю вас - нет!

- Дрёзе убийца! - крикнул Киндербас.

- Молчать! - прикрикнул на них капитан.

- Капитан, - обратился к нему Свен, - могу я поговорить с вами с глазу на глаз?

- Нет, никто не может сейчас говорить со мной с глазу на глаз. Сам черт не может! И что это значит? Кроме того, штурман, вы на вахте, не так ли? - И он повернулся к обвиняемому. - По морскому закону убийца вместе с убитым будет сброшен в море.

- Нет, нет! - закричал Клаус. - Капитан, вы не сделаете этого! Это убийство! - Он бросился к пристеру Бенедикту, который молча стоял позади капитана. - Скажите же, патер! Он не убийца! Спасите его!

- Бог ему судья, сын мой, не я.

- Я заклинаю вас, патер, он не виноват, это же всем ясно. Спасите его!

- Я спасу его душу, - мрачно ответил священник.

- Все вы убийцы! - не в силах сдержаться крикнул Клаус.

- Вон стоит мой убийца, Клаус, - произнес Старик Хайн. - И показал на олдермена, который облокотился о борт. - Капитан вынес приговор, он так и должен был сделать после того, что тут было сказано.

- Я не позволю, чтобы они тебя убили! - закричал Клаус. - Капитан, я...

Свен громко перебил его:

- Капитан, прикажите увести юнца, он уже не соображает, что говорит.

При этих словах Клаус замолчал и уставился на рулевого. Он почувствовал себя преданным. И предал его он, Свен. Свен предал Старика Хайна и предал его, Клауса.

- Зачем же! - крикнул кок, который стоял рядом со Штуве. - Пусть поговорит, горячая голова!

- Вы правы, штурман! В цепи его! В крюйт-камеру! - приказал капитан.

Никто из матросов не пошевельнулся. Вышел Штуве, указал на двоих, те схватили Клауса, который в отчаянии повис на шее у Старика Хайна, сопротивлялся и клял всех на чем свет стоит, стащили его вниз по лестнице.

Корабельный священник подошел к приговоренному.

- Что вам нужно? - грубо бросил Старик Хайн.

- Сын мой, я несу тебе последнее утешение!

У Хайна едва не сорвалось с языка крепкое словцо, но он удержался; с опущенной головой стоял он, пока священник читал над ним по-латыни "Отче наш".

Штуве, который заковал и запер Клауса, теперь стал палачом. Старик Хайн был положен на убитого лицом к лицу и привязан к нему.

Киндербас упал перед ним на колени и не отпускал его единственную руку, по щекам юноши текли слезы.

- Прощай, парень! Привет Клаусу! - громко произнес Старик Хайн, заглушая латинские слова молитвы.

И в этот момент Штуве накинул петлю на шею осужденного.

- А ты... будь проклят ты, подлейший олдермен! - закричал Хайн. - Твое молчание убило меня! Ты убийца!

- Готово? - спросил капитан.

- Cui bono! - ответил олдермен.

- Пусть исполнится приговор!

Один из матросов оттащил плачущего Киндербаса, четверо других подняли связанных. Штуве придерживал оружейника за ноги.

- Я не виновен! - крикнул тот в последний раз.

Вместе с мертвецом его сбросили в море.

Все смотрели вниз. Священник совершил крестное знамение. Два тела показались еще раз из воды и вновь исчезли, чтобы никогда больше не появиться на поверхности.

- Уходи отсюда, юнга! - крикнул рулевой.

Киндербас не слышал. Потом, уходя, он обернулся и бросил на старика полный ненависти взгляд. Свен с горькой усмешкой посмотрел ему вслед.

...В Стокгольме моряки узнали, что их "Санта Женевьева" принадлежит уже не купцу Хозангу, а Вульфламу. Герман Хозанг был мертв. Восстание горожан было жестоко подавлено. Матросы опустили головы и молчали.