Братья Ждер

— Так я и сделаю, боярин. Только высказав все, что велено передать, я почувствую голод. Живет во Львове, в ляшском краю, где проживаем и мы с хозяином, молдавский вельможа. Звать его Миху. И так как повинен он во многих злодействах, и прежде всего в гибели князя Богдана, то не осмеливается вернуться в родную вотчину. Прихватив с собой немало богатств, он живет на чужбине и ждет, не настанут ли иные времена в его стране. Вам это ведомо. И еще ведомо, что был он приближенным Петру Арона и послом его при дворе ляшского короля. И помогал он всячески Петру, дабы тот вернул себе молдавский престол. Князь Арон сложил голову в земле секеев, где настиг его наш государь. Что же теперь делать его милости логофэту Миху, чтобы воротиться в Молдову, в свои вотчины и вновь зажить в прежней славе? Он горячо уповает на то, что изменятся порядки в молдавской земле! А про моего хозяина, Дэмиана Черного, вы все знаете, что шесть лет назад он завел торговлю во Львове. Его люди ездят и в немецкие края, и в татарские земли. И сам он ездит то в Гданьск, то в Белгород и хоть раз в год является в Сучаву на поклон к его светлости Штефану-водэ. И все эти годы, покуда он жил во Львове, он одним глазом смотрел в свои торговые записи, а другим неусыпно следил за недругами государя. И слух его исправно ловил все, что говорят в городе. Тому два с половиной года — как раз когда мы явились на ляшскую порубежную заставу заплатить пошлину за молдавские куньи шкурки и за русских соболей — понеслась весть о том, что венгерский король Матяш пошел воевать нашу Молдову. «Я этого давно ждал! — смеялся логофэт Миху, хлопая себя по животу. — Пусть все знают, что я нанимаю за добрую плату возчиков — отвезти обратно в Молдову мое имущество». Как сказал, так и сделал: дал возчикам задаток. Он ждал, что король Матяш захватит Сучавскую крепость, а пришла страшная для него весть о гибели королевского войска. Заплакал боярин Миху и голову пеплом посыпал. Затем стал ждать знака от Арона-водэ, нашедшего приют у секеев. Но в прошлом году узнал он то, что вы и сами знаете. Пережевывая свою злобу, как жуют ваши скакуны зеленую травку, стал он замышлять новые козни. Стал натравливать на господаря Штефана короля Казимира. Но Казимира поднять нелегко: человек он мягкого нрава, дети ездят на нем верхом. Тогда боярин Миху стал шептаться с крупными шляхтичами порубежья. Но у тех свои заботы. И будто бы сказали боярину на каком-то сборище, что открылась тайна силы господаря Штефана. Сила эта — не столько от Афонского благословения, сколько от того, что посчастливилось ему получить белого жеребца. Пока Штефан будет ездить верхом на этом коне или на его потомках, счастье ему не изменит. Под стенами Килии был случай, когда государь спешился, и тут же осколок угодил ему в колено, отчего князь и поныне страдает. А как воевали Килию второй раз, сел князь на своего коня, и Килийская крепость сдалась. И опять же, как только показался он под Хотином на белом скакуне, устрашились ляшские капитаны и сразу сдали крепость. Так что боярин Миху, намотав все это на ус, стал дознаваться среди людей и проведал, что в Моске живет старый колдун-азиат. И отправился он к нему прошлой зимой и просил поволхвовать, чтобы пали белые господаревы скакуны. Колдун поворожил и получил за это положенную мзду. А потом улыбнулся и сказал: «Я проклял белых коней Молдовы и при тебе растопил их восковые изображения. Как доедешь до Львова, сразу получишь весть об их гибели. А не получишь этой вести — знай, что коней господаря защищает другой колдун. Тогда остается иной путь. Поищи в порубежье смелого разбойника — такой непременно там найдется. Договорись с ним, скажи ему, что моя ворожба поможет ему, и пусть он украдет старого коня».

Иосип Нимирченский умолк. Слушатели не дышали — так поразили их слова посланца.

— Конюший Симион, — проговорил негромко старый Ждер, — надо бы поднести этому доброму христианину кружку пива.